5 Недовыдавленное

Интересно перечитать рассказ (кстати, микроповесть), который читал в школьные годы и ничего не помнишь. Хоть и не помню, но понимаю, что в школьные годы я должен был принять этот рассказ как картинку из окна вагона – без подтекста. Как вариант очевидной истории радостного всем возвращения блудного сына. Отказалась собачка быть циркачкой, потому что нашлись ее хозяева. Свистнули – радостная убежала к ним. А как еще бывает?

Сейчас я понимаю, что рассказ этот – первая в мировой литературе фиксация стокгольмского синдрома. (О, как загнул!) Плохо относились к Каштанке ее хозяева: пинали, кричали, плохо кормили, а Федюнька и вовсе выворачивал ей руки-ноги, совал табак в нос, а потом еще кормил мясом на веревочке – и вытягивал назад куски из ее желудка, хохоча. Не нравилась Каштанке такая жизнь, но другой не знала. Правда, нравился запах стружек и клея. И вот повезло ей случайно попасть в хорошие руки. Не бьют, не орут, хорошо кормят, каждый день приятным вещам учат – самой нравится. Наконец, дебют на арене цирка. Но не дошло до египетской пирамиды, как Федюнька признал Каштанку. Глазастый. Закричал Федюнька с галёрки, и рванула Каштанка к нему с арены, сломя голову. Не думала в тот момент, что возвращается в ад. Про ад уже забыла, помнила только смутно два знакомых с детства лица. Убежала и оставила бедолагу клоуна совсем без номера – гусь помер, теперь собака сбежала…

Выдавливал Чехов из Каштанки раба, по капле, но недовыдавил. Страшный рассказ. Про рабскую психологию, про стокгольмский синдром, про любовь к тем, кто из тебя выдавливает всё, кроме раба…
 

* * *