3

Я люблю мемуары и автобиографические книги за возможность посмотреть на эпоху глазами очевидца, потрогать, понюхать и прочувствовать вместе с реальным человеком реальную жизнь. Гиппиус – яркая фигура серебряного века. О ней я знала преступно мало, надеялась, что дневник приоткроет таинственную портьеру и поэтесса предстанет передо мной во всей красе. Памятуя об эпатажной славе хозяйки поэтических салонов, ждала по-настоящему резких, хлёстких, точных, интересных замечаний о людях, о времени, о себе. Ощущение, что маску Зинаида Николаевна так и не сняла, всё же осталось.
«Язвительные записки» - по сути восстановленные после уничтоженных дневников воспоминания – расположены не в хронологическом порядке, а сгруппированы по темам: «Я в любви», «Я в политике», «Я в муже», «Я в других». Порой через это Я очень трудно перешагнуть и прикоснуться к настоящему. Особенно в первой части, где всё сводится к каким-то причитаниям: «Ах, он меня любит, но любовь его глупа», «Ах, я хотела бы его полюбить, но он глуп», «Ах, не глупо ли будет принять его глупую любовь». Во второй части З.Г. пытается долго и оригинально рассуждать о политике, о войне, о революции. Царя, кстати, мало, больше Керенского. И опять же через «Я». И вторая часть, на мой взгляд, так велика и затянута, что на строки о людях, друзьях и врагах отведено очень мало места. Мало эпохи, всё больше «Я». Такова уж Зинаида Николаевна.
На язык З.Г. несдержанна, что есть, то есть. Но для меня это было не столько язвительностью, сколько грубостью и откровенным вызовом.
Керенский: «Слабый герой. Мужественный предатель. Женственный революционер. Истерический главнокомандующий. Нежный, пылкий, боящийся крови убийца».
Горький: «..слабохарактерен, некультурен и наивно-тщеславен».
Жена Дерренталя: «…кокоточная, сделанная для оголения».
Брюсов: «… трагический художник, эгоистический позёр, холодный и хитрый литературный честолюбец…»
Стихи Есенина: «...крутятся, катятся, через себя перескакивают. Две-три простые, живые строки – а рядом последние мерзости, выжигающее душу сквернословие и богохульство».
Единственный, о ком она говорит ровно хорошо – это Д.С. Но и во всём этом «хорошо» о муже присутствует какое-то жеманство, чувствуется словно бы оправдание 52 годам жизни вместе с ней.