2

Набоков, которого я не люблю. С самых первых строк вычурный и печально знакомый авторский язык пронзает привычным нагромождением вещей и описаний. Начальные главы поразительно напоминают Другие берега и заставляют ломать голову над предложениями длиной в абзац. Метароманам редко удаётся меня радовать. Да, временами Дар был диво как хорош. Таковы некоторые воспоминания, лесные прогулки и праздные мечтания героя. И тем не менее колоссальные усилия, затраченные на мои тщетные попытки прочитать с предельным вниманием и оценить роман, пошли прахом. Я бы распрощалась с Набоковым навсегда, если бы это было наше первое знакомство.

В Даре автор рисовал безграничное поле мысли. На этом поле страница за страницей вызревает роман в романе, фривольно изложенная биография Чернышевского, рассказанная не менее фривольным Фёдором Годуновым. История жизни незнакомого человека поразительно овладевает главным героем и неизбежно вплетается в его повседневность. Интересная идея для метаромана, но как будто неудачно выполненная, назойливая и временами вовсе несуразная. Четвёртую часть, а именно жизнь Чернышевского, я предательски мечтала проскочить. Осознавать, что этот пасквиль является ядром и центральной задумкой романа, чертовски не хочется. Зацеплюсь за историю любви с Зиной. Она вышла трогательной и очень светлой, светящейся. Забавно, что на этой ноте заканчивается не только моя рецензия, но и сам роман.