Если б не Францишка Шетцинг, не сносить бы мне капора нынче. Именно благодаря этой книжище цела ваша Баба и ведро её целёхонько. Зародил он во мне сомнения и опасения, глазоньки мои вроде как раскрылись вдвое больше обыкновения и всё-всё высмотрели. А руки подготовились. Так что гребу и не жужжу. Скоро, ребяты, ваша Баба к вам на выручку придёт. Хоть и охальники вы, а люблю я вас.
А как было?
Сперва кроты ополоумели: изрыли мне весь двор, да не просто хаотичными кучами, а в виде пентаграммы, дери её метатрон.
На тыквы насела внезапная саранча. Это в ноябре-то!
Вода в реке покраснела. Я то сперва на соседей бочку катила, а надо было всего-то к воде принюхаться разок.
А сами соседи все вповалку заболели. Чем- кто его разберёт, а только лист капустный не помог и брюква растёртая только усугубила. Не жильцы, стало быть.
Тут-то бы мне и задуматься, но я в "Стаю" уткнулась и сижу, просиживаю юбку, команду-то ещё раз подводить - грех великий.
Так и сгинула бы я, да помог сам Исус.
Пришёл, значит, ко мне во сне, когда я на скучном абзаце носом страницу клюнула. И говорит смиренно так:
- Слышь, Генриетта, чем эту пакость антирелигиозную читать, ты бы лучше ноги в руки и готовилась.
Я онемела и сижу, глазами лупаю. Исус, меж тем, продолжает втолковывать:
- Завтра до рассвета полезешь на чердак, на самое высокое место чтобы. Лучше на крышу, если получится. Тогда уж за флюгер покрепче держись, чтоб не снесло. С собой иметь запас еды, воды, сидра, вилы и весло. Псалтирь можешь не брать - перевес будет. И чадам моим помоги, когда потребность в том будет. Поняла?
- Ккаким чадам, отче? - робко взблеяла я сипло.
- А увидишь. Ну, давай, не сс..спи! - и светоч хлопнул в ладоши прямо перед моим носом.
Ай, подскочила я и побежала собираться. До самого последнего момента, когда вода уже к самому слуховому оконцу подбурлила, не верила я, что не сон это был. Но ослушаться не могла. И теперь гребу, значит, за своими ребятами дорогими.
По дороге подобрала с десяток ослабевших и продрогших в ледяной воде горгулий. Жалко мне их стало - хоть и проклятая тварь, а божья, стало быть, какой-то план на неё у господа имеется. Хоть для удобрений сгодится. Подобрала я, в общем, компанию и погребли мы. Всё ж не одна против бушующей стихии, прорвёмся.

Только б догрести! Но я женщина двужильная, справлюсь, помолясь. Эй, болезные, а ну запевай:
Врагу не сдаётся наш гордый Исус,
Пощады никтооо не желааеееет!
Дружней, дружней, а то за борт спихну!