5 Заметки на полях "Книги о разнообразии мира" Марко Поло

1. Радость открытия
С детства у меня сохранилась грусть о том, что земной шар изъезжен вдоль и поперёк, так что на нашу долю не осталось и клочка terra incognita (не говорю о материках – хотя бы островок какой завалящий – и того нет). Нам не дано узнать и поведать миру новости о существовании исполинских животных с хвостом на морде, о чёрных телом южных людях, о деревьях необычайной толщины, о пустынных видениях, обманывающих обессиленных путников, о странных и нелепых обычаях какого-нибудь диковинного народа, не знающего цивилизации… Конечно, сегодня всё это можно увидеть на телеэкране, прочесть на страницах учебников или энциклопедий – и получить некий суррогат того удовольствия, которое испытал тот, кто первым увидел эти чудеса своими глазами. Или был в «первой волне», когда ещё впечатления не притупились и чудеса не стали обыденными.
Но есть книги, при чтении которых мы можем отождествлять себя с первопроходцами «Земли чудес» - той, прежней Земли, многовековой давности, когда мир был ещё юн и полон загадок. Такова и «Книга о разнообразии мира» Марко Поло – впечатления европейца, который широко открытыми от удивления глазами смотрел на открывавшиеся ему красоты и диковины Востока. От первой до последней страницы он не устаёт восхищаться виденным, страницы книги пестрят упоминаниями о «самом-самом»: в Памире, «самом высоком месте в свете», – «лучшие в мире пастбища», в Кашмире живут «самые главные язычники», в Бадахшане есть месторождения «лазури прекрасной, лучшей в свете», в Тайкане «соли так много, что хватит на весь свет, до скончания мира», в раю Горного Старца был невиданный сад с «лучшими в свете плодами», в нём юношей ублажали «самые красивые в свете жёны и девы», а вход в сад защищала крепость, которой «никто в свете не мог овладеть»…

Дальше...

При всём том Марко Поло был очень внимательным исследователем и не упускал даже мелочей: казалось бы, какая разница читателю, что за ячмень выращивают в том же Бадахшане – плёнчатый или голозёрный? И какое растительное масло там употребляют? Но нет, добросовестный венецианец про одних рассказывает, что они возделывают ячмень, а про бадахшанцев – что «есть у них отличный ячмень без шелухи» и что «оливкового масла тут нет, а делают они масло из сезама и орехов».
Бывает, что Марко Поло разрушает засевшие в западном сознании мифы – но порой затем, чтобы укоренить новые, пришедшие с Востока. Особенно примечателен рассказ о грифе, живущем на Мадагаскаре.

«…Во всём гриф не таков, как у нас думают и как его изображают; у нас гриф наполовину птица, а наполовину лев; и это неправда. Те, кто его видел, рассказывают, что он совсем как орёл, но только, говорят, чрезвычайно большой».

Марко Поло опровергает таким образом существование грифонов, но следом же создаёт иной, также полуфантастический образ титанической птицы:

«Рассказывают, что гриф очень силён и очень велик; схватит слона и высоко-высоко унесёт его вверх, на воздух, а потом бросит его на землю, и слон разобьётся; гриф тут клюёт его, жрёт и упитывается им».

И далее рассказчик сообщает о размерах птицы:

«Кто видел грифа, рассказывают ещё, что если он расправит крылья, так в них тридцать шагов, а перья в крылах двенадцати шагов; по длине и толщина их».

Это, конечно, образ птицы Рухх из арабских легенд и из сказок «Тысячи и одной ночи», а птица Рухх, в свою очередь – искажённый образ действительно обитавшей некогда на Мадагаскаре птицы эпиорнис. Но это нам, с вершины пирамиды человеческого знания, строившейся ещё семь столетий после Марко, всё ясно и понятно. А венецианцу, знающему о многом, в том числе и о грифах, только понаслышке, приходилось на свой страх и риск делать выводы из улышанного и сообщать узнанное читателям и слушателям. О «грифе» он пишет: «зовут его на островах руком, а по-нашему не называют и грифа не знают, но то гриф, судя по величине».
Очень показательно, что в приведённых выдержках то и дело встречаются слова: «рассказывают», «кто его видел», «я слышал». Марко Поло никогда не смешивает свои личные наблюдения со слухами или с рассказами других людей. Об этом он говорит и в предисловии:

«А чтобы книга наша была правдива, истинна, без всякой лжи, о виденном станет говорится в ней как о виденном, а слышанное расскажется как слышанное».

И тогда

«всякий, кто эту книгу прочтёт или выслушает, поверит ей, потому что всё тут правда».

И действительно, при чтении книги невольно рождается доверие если не к приводимым в ней сведениям (мы всё-таки жители ХХI столетия), то к личности автора – обязательно. Я это испытал на себе. Взял «книгу о разнообразии мира» с библиотечной полки и даже посмеялся: «Дай, – думаю, – почитаю старинную сказку». Ещё бы: ведь автор жил в далёком XIIIвеке, много путешествовал (знаем мы этих путешественников – Синдбадов, Мюнхгаузенов да Ийонов Тихих), писал о Востоке, о котором и поныне сказки сказывают.
А оказалось, что я держу в руках правдивые даже в мелочах воспоминания очевидца, которые перенесли меня на семьсот лет назад и на десятки тысяч километров – в мир, где мне благодаря Марко Поло довелось прожить несколько замечательных дней.

2. Марко Поло о России
В «Книге о разнообразии мира» венецианского купца и путешественника Марко Поло одна страничка посвящена Руси.

«Росия большая страна на севере. Живут тут христиане греческого вероисповедания. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый, мужчины и женщины белокуры. На границе тут много трудных проходов и крепостей. Дани они никому не платят, только немного царю Запада, а он татарин и называется Тактакай, ему они платят дань и никому больше. Страна эта не торговая, но много у них дорогих мехов высокой ценности; у них есть и соболя, и горностаи, и белки, и эрколины, и множество славных лисиц, лучших в мире. Много у них серебряных руд; добывают они много серебра».

Заканчивает Марко Поло рассказ о Руси так:

«О другом чём нечего тут говорить, а потому пойдём из Росии»

и предлагает читателю отправится далее, в иные земли.
Интересно, что венецианец намеренно избегал в своей «Книге…» рассказов о местах, хорошо известных европейцам его времени; можно сделать вывод, что в XIII веке широкому кругу людей очень мало было известно о Руси, раз Марко Поло вставил в свой труд её краткое описание. Это немного задевает меня как человека русского: странствия Марко окончились в 1295 году, когда Русь уже более трёх веков была христианской, когда она уже полстолетия находилась под ордынским игом, когда Москва, тогда ещё, правда, деревянная и безвестная, готовилась занять главенствующее место среди городов русских… Для нас это история, вполне реальная и осязаемая, а для западных современников Марко Поло Россия являла собой сплошное белое пятно; может, только политики Рима и Литвы имели о нас какое-то более-менее верное представление.
…На следующей странице Марко Поло (стремившийся всегда к точности и полноте описаний), вспомнив вдруг что-то важное, возвращается к Руси. Это второе упоминание именно о том, что на протяжении многих последующих столетий и представлялось в воображении европейца при слове «Россия» – русские морозы.

«Знайте, по истинной правде, самый сильный холод в свете – в Росии; трудно от него укрыться… От Росии до Норвегии, скажу вам, путь недолог, и если бы не холод, так можно было бы туда скоро дойти, а от великого холода нелегко туда ходить».

Интересно и то, что Марко Поло, подробно рассказывая о монгольских завоевателях, называя их по именам, почти не упоминает о завоевании ими такой огромной земли как Русь. Сообщается только вскользь о дани, которую русские платят хану Тохте («Тактакаю»), а в другом месте называется имя «царя западных татар», который «покорил Росию». Видно, и вправду страницы истории нашей Отчизны представляли не так уж много ценности в мире Средневековья… Да и то: ведь не было у тогдашней Руси никакого внешнего блеска, не чем было прельщать Запад. Не лютыми же морозами!
Ещё важный момент: Марко Поло подчёркивает, что монголы были очень мягки к покорённым народам:

«Покорили они восемь областей; народу зла не делали, ничего у них не отнимали, а только уводили с собою покорять других людей»;

про дань, выплачиваемую Русью, пишет, что она невелика. Как-то мало соответствует это нашему представлению о татаро-монгольских ордах, терзавших Русь около двухсот лет. Монголы в рассказах венецианца представляются очень уж гуманными завоевателями. Возможно, что Марко, будучи едва ли не подданным хана Хубилая, остался лояльным и после того, как покинул монгольский двор, и невольно приукрашивал действительность. Но вспоминается и другое. Большинство страшных опустошительных походов на Русь во времена ордынского ига были навлечены самими русскими князьями, пытавшимися с помощью иностранных полчищ обуздать конкурентов на княжеские престолы – взять хотя бы печально известную «дюденеву рать». Может, в этом кроется причина скептического отношения ряда современных историков к существованию в российском прошлом такого периода как золотоордынское иго?..