4 Литературный поединок

А иначе обновлённый перевод культового романа Сэлинджера The Catcher in the Rye, выполненный Максом Немцовым, и не назовёшь: настолько все мы сроднились с «классическим» вариантом Риты Райт-Ковалёвой.

Итак, что нового в немцовском переводе?
Во-первых, Макс — переводчик очень скрупулёзный, я бы даже сказала, его тексты — готовые образцы статей для страноведческого словаря-справочника: там, где в оригинале написано «гамбургер», он переведёт «гамбургер», а там, где «бутерброд» — у него будет именно «бутерброд».
Во-вторых, он зачастую использует англоязычные варианты синтаксиса. Другими словами, порядок слов, как в английском, а не как в русском предложении. На эту тему можно написать отдельную статью или даже кандидатскую, но я не филолог и задачи такой у меня нет.
В-третьих, очень чётко расставляются акценты: те фразы, слова или даже слоги, на которых делается смысловое ударение, выделены в тексте курсивом.
В-четвёртых, если в оригинале используется сленг — в переводе он тоже присутствует, причём подбирается наиболее близкий русскоязычный аналог; если звучит мат — в переводе мы его тоже «слышим».

Для наглядности приведу два варианта одного и того же отрывка — когда Холден остаётся ночевать у своего бывшего преподавателя, мистера Антолини. Вот перевод Райт-Ковалёвой:

«Я вдруг проснулся. Не знаю, который был час, но я проснулся. Я почувствовал что-то у себя на лбу, чью-то руку. Господи, как я испугался! Оказывается, это была рука мистера Антолини. Он сидел на полу рядом с диваном, и не оо щупал мой лоб, не то погладил по голове. Честное слово, я подскочил на тысячу метров!
— Что вы делаете?
— Ничего! Просто гляжу на тебя… любуюсь…
— Нет, что это вы тут делаете? — говорю я опять. Я совершенно не знал, что сказать, растерялся, как болван».

А это уже Немцов:

«Я ни с того ни с сего вдруг проснулся. Фиг знает, ни сколько времени, ничего, только я проснулся. Что-то почувствовал у себя на голове — чью-то руку. Ух как я, нахер, обоссался. А это чего было — это мистера Антолини рука была. И он чего — он сидел на полу возле самого дивана, в темноте и всяко-разно, и как бы гладил меня, или похлопывал, на фиг, по башке. Ух, спорнём, я на тыщу фунтов прям подскочил.
— Чё за херня? — спрашиваю.
— Ничего! Просто сижу, любуюсь…
— Вы чего вообще делаете? — снова спрашиваю я. Я просто не знал, что ещё, на хер, тут сказать — в смысле, неудобняк же, как не знаю что».

В итоге образ Холдена Колфилда получается более объёмным и сложным. Он — не «дитя цветов», как рассказывали в школе на уроках внеклассного чтения нашему поколению, а трудный подросток во всей красе: со всеми своими рефлексиями и талантами, но и со всеми тараканами тоже. Кажется, живи Холден на пару десятков лет позже — и перед нами Ричард из гарлендовского «Пляжа» , блестяще сыгранный в экранизации Леонардо ДиКаприо. (Кстати, именно после этого фильма я стала воспринимать актёра всерьёз, и именно роли неадекватных и психованных персонажей удаются ему просто блестяще).

Я думаю, такая книжка мне вот совсем так в жилу. А вам?..