3.5 Нрав человека - его рок

Тема взаимосплетение, притяжения и отталкивания социального и личного у Голсуорси проходит красной нитью через все творчество - от первой увидевшей свет части "Саги о Фоорсайтах", "Собственника", до куда менее известных произведений, включая раннюю "Джоселин", "Усадьбу" и роман "Патриций" (кстати, что забавно - в советских изданиях "Джоселин" и "Патриций" издавались вместе не раз).

Собственно, "Патриций", начинающийся как идиллически-буколический роман о добром землевледельце с достойным семейством в доброй старой Англии, очень быстро показывает, что автора куда большие интересует то, что из традиций выламывается.

"Да, - как будто без всякой связи подумал он, - в сердце своем Англия осталась неиспорченной!"

У нас есть традиционное семейство Карадоков, хоть сейчас в сериал "Аббатство Даунтон": краснолицый отец, куда более интересующийся охотой и политикой, чем душевными терзаниями; его супруга, достойная мать семейства; их четверо детей - двое идеально вписанных в традиционную систему, а двое... пока не решающихся на бунт, ни на полное принятие.

Юстас, старший сын, почти лет от роду, избирается в парламент: и все было бы хорошо, даже его сомнения в его уместности в парламенте и наличии у него опыта он уже победил, но... Но неподалеку поселяется Одри, Та Женщина, Незнакомка, с неопределенным социальным (и, что еще страшнее - брачным!) статусом, сама связь с которой способна разрушить карьеру начинающего политика. А Юстас, к своим не столкнувшийся с сильными чувствами, пропадает в Одри как в омуте, и тут уж никакие визиты к строгим бабушкам и даже разговоры с мудрым дядей не помогут.

Милтоун дожил до тридцати лет, но ни разу еще не был влюблен и жил в каком-то ожесточенном целомудрии, которому изменял лишь однажды. Женщины его боялись. И он, видимо, тоже их побаивался. В теории женщина была слишком прекрасной и манящей - словно молодой месяц в летнем небе; а в действительности оказывалась слишком слащавой или слишком грубой.

Барбара, Бэбс, младшая дочь, красавица и умница, единственная в семье женщина, которой доверяет Юстас, вроде бы идет к браку с очевидно влюбленным в нее Харбинджером, юношей достойным, того же социального круга... но тут в поместье появляется политический соперник Юстаса, Чарльз Куртье. Он мало того, что умный, он еще и - непохожий. И явно готовый за свои убеждения если не пострадать (впрочем, уже пострадавший!), то хотя бы отстаивать их честно, со всем жаром.

- Вот хотя бы мистер Куртье, - негромко сказала Барбара. - Он постоянно рискует, как никто из наших мужчин. А ведь они над ним смеются.
- Давай посмотрим, что же он совершил?
- Ну, наверно, не так уж много, но он всегда все ставит на карту. А чем рискует тот же Харбинджер? Если из его социальной реформы ничего не выйдет, он останется все тем же Харбинджером, и у него будут те же пятьдесят тысяч годового дохода.

Две потенциальные любовные истории, Юстаса и Бэбс, сплетаются в одном и том же месте и с одними и теми же страданиями - семья не поймет, да и что Одри, что Чарльз понимают, что ничего путного не выйдет из этих отношений.

Собственно, можно было бы свести весь роман к двум любовным историям и двум страдающим парам, найдя параллели между ними и героями "Саги о Форсайтах", которые появятся только у послевоенного Голсуорти (Бэбс, скажем, очень напоминает Динни Черрелл); но тут есть по-крайней мере еще три составные части, без которых роман невозможен:

Во-первых, многопоколенческая большая семья, максимально вписанная в общество и функционирующая по его традициями и обычаям: неплохие по сути люди, чей единственный недостаток (или - чье благословение) в сравнении с центральными героями - неумение так чувствовать и позволять своим чувствам выходить из-под контроля.

Во-вторых, ожидание больших перемен, витающее в воздухе - ожидание войны, представить которую никто из героев не в состоянии. Роман издан до войны - поэтому здесь не пост-знания автора, недоступного персонажам; но есть пост-знание читателя, окрашивающее затрагивающие войну диалоги в другие, совсем не светлые оттенки.

Леди Кастерли подняла бокал, до краев полный кроваво-красным вином.
- В войне наше спасение, - сказала она.
- Война не шутка.
- Она улучшила бы общее положение.
- Вы так думаете?
- Мы снова стали бы первой нацией в мире.

В-третьих, столкновение долга и чувств не как исключительно того, что человек должен делать, но того, как он себя ощущает. Обсуждение того, что Юстас должен отказаться от Одри, связывается и с характером самого Юстаса в первую очередь.
Его пытаются сделать счастливым насильно, а не просто предлагают следовать судьбе и долгу.

Да, сердце у нее доброе! она способна даже посочувствовать этой старухе, в чьем голосе тревога заглушила обычную властность.
- Для Юстаса нет жизни вне его карьеры. Карьера - это и есть он сам, он должен действовать, руководить, дать волю своим силам. То, что он отдал вам, это не настоящее его "я". Не хочу причинять вам боль, но от правды не уйдешь, перед ней все мы должны склониться. Быть может, я жестока, но я умею уважать горе.

И несмотря на всю сентиментальность романа, и несмотря на то, что Одри читателю явно должна быть симпатична, читателю не избежать того, чтобы задуматься, не ошиблась ли леди Кастерли или наоборот - права?