3.5

Балканы один из самый загадочных и неоднозначных регионов мира. Государственные перевороты, убийства королей и бесконечные войны — первое, что приходит на ум при упоминании Балкан. И, тем не менее, этот суровый край невероятно притягивает — мистическая Сербия Павича и Петровича, живописная Черногория, благополучная Словения и гордая Хорватия...

Писатель и журналист Андрей Шарый знает о Балканах всё — 10 из 14 написанных им книг так или иначе, целиком или частично посвящены народам и странам европейского юго-востока. Конкретно эта книга почти неразрывно связана с двумя предшествовавшими ей — «Австро-Венгрия: судьба империи» (в соавторстве с Ярославом Шимовым) и «Дунай: река империй». Шарый настоятельно рекомендует читать последовательно, но, увы, я до прочтения «Балкан» с этой рекомендаций не сталкивалась и первой прочла третью книгу условной трилогии, что, однако не помешало получить удовольствие и обогатиться новыми знаниями.

Специально для написания этой книги Андрей Шарый заново объехал каждую из балканских стран и освежил полученные ранее впечатления. Книга получилась замечательной возможностью познакомиться с регионом, однако, если вы хотите полноценно погрузиться в историю Балканского полуострова, пожалуй, следует обратиться к другому источнику. У Шарого же исторические зарисовки хоть и присутствуют, но скорее выступают своего рода фоном, помогающим объяснить до сих пор не разрешенные проблемы, уходящие корнями в прошлое. В остальном же это обзор сегодняшних проблем социально-политической, этнической, культурной и религиозной идентификации, обильно сдобренный личными путевыми впечатлениями автора.

Отдельный плюс — потрясающие литературные эпиграфы к каждой главе, отдельный минус — слишком уж много личного авторского мнения, с которым не всегда хочется соглашаться.

Случайная цитата: Вот так новый мост постепенно превратился в Старый, и служил за небольшие деньги людям, а во второй половине ХХ века еще и югославскому кинематографу: на его арке снимали драматичные сцены исторических картин, вроде экранизации романа «Дервиш и смерть». Но служил этот мост, замечу, для разного: из сербских источников мы узнаем, что османские мучители выставляли над Неретвой отсеченные головы христианских героев. Их потомки, выходит, ответили потомкам других угнетенных преимущественно за то, что те молились иным образом, — точными танковыми выстрелами. Помню надпись на дорожном указателе у въезда в город: «Мостар мёртв!».