5

Какую удивительную жизнь прожила Пегги и как лихо она ее описывет в своей биографии, попеременно то вызывая порывы захлопнуть книгу и выбросить ее в окно, то пробуждая желание читать без сна под музыку Стравинского.
Череда фатальных совпадений, блуждающие из поколения в поколение родовые безумства, зависимые отношения, невротические выходки.
Ее острое чутьё, притягательная харизма, праведная убежденность в силе нового искусства и колоссальные волевые усилия, преодолевающие угасание желания жить восхищают, но тягучий вещизм семейных дрязг и постельных сцен утомляет, окружающие ее люди мира искусства, которые сегодня видятся нам атлантами она представляет скорее как манекенов. Пишет она местами легкомысленно и поверхностно, местами изощренно и с фантазией, выражая слабость через силу, пустоту через полноту, одиночество через праздник. Но все это между строк и в ее коллекции.
Книгу я читала на пути в Венецию, а после возвращения ее коварные отражения не отпускают, преследуют.
В мемуарах есть отдельное посвящение Венеции, весь остальной мир тлеет в ее закатных лучах. Пегги и ее книга дышат ей.
Венеция - воображаемое жизненное пространство, его нет нигде и в то же время оно везде...вездесуще, как искусство.