4 Торговец фантазиями

Мы оба торгуем фантазиями, брат Лансель. Разве что мои повеселее.
Петир Бейлиш
Игра Престолов

Думаю, нет любителя фантастики из 90-х, для которого бы ничего не значило имя Бориса Вальехо. Вернее, само имя может ничего и не значить — но вот работы этого художника-иллюстратора они опознают легко. Наверное, прежде всего благодаря Монстрам Вселенной — легендарной серии фантастики, обязательной для домашней библиотеки и классической для всех фантастов с еще советским стажем, с очень яркими и запоминающимися обложками — как вы уже поняли, на обложки и пошли иллюстрации Вальехо.
За 50 лет творчества этот невероятно плодовитый эмигрант из Перу создал не только гигантское количество работ — он создал некий культ, некий стандарт, и проникновение в ядро этого стандарта считаю самой главной аналитической задачей. И я предостерегу вас от простых ответов — голые женщины и мужчины это не ключ к победе, и уж точно не её гарантия. Искусство Вальехо (кстати, правильно именно Вальехо — просто в англоязычном мире фамилия Vallejo читается как Валледжо — но он испаноязычный художник, выучивший английский в достаточно зрелом возрасте, и не стоит поддаваться и читать перуанскую фамилию на русском языке с правилами английской транслитерации) бьёт сразу в несколько точек, и только раскрыв их мы сможем понять, что же за феномен такой — феномен Вальехо.
Картины (а это именно картины, на холсте, написанные маслом) мало того что искусно выполнены, но совмещают в себе две особенности — гиперреализм в отношении человеческого тела и абсолютное фэнтези относительно антуража. Важно помнить — перед нами не самоучка. а человек закончивший Национальную академию искусств Перу, поэтому композиционное чутье у него просто отменное.
Обратите внимание на эту работу:

Можно ли здесь увидеть только эротику, или же в ней вы видите сюжет? Сюжетная компонента вообще обязательна для творчества Вальехо, который всегда требует от издателей краткий синопсис произведения и пересказ сюжета, если работа требуется срочно, а если время позволяет — старается читать самостоятельно.

Владение ремеслом и оригинальность в подходе, конечно, важны — но разве этого достаточно? Конечно нет. И здесь на помощь Вальехо приходит главный его козырь — сюжетный эротизм.

Конечно, эротизма в его работах больше чем сюжета, если трактовать мир фэнтези «в лоб». Но если зайти немного с другой стороны? Требования к реализму в фэнтезийном произведении возможно лишь в определённом пределе — мы не смущаемся наличию кентавра, и не смущаемся поведению кентавра как животного или как человека. Проблема возникает когда субъект может чётко экстраполировать знания из реального мира на мир фэнтези. Классический вопрос — отчего же защищают «железные бикини» героинь-женщин на картинах Вальехо? Я бы сам задал этот вопрос, если б на него сначала ответили авторы произведений, которые именно так и видят своих героинь.
Почему Конан-варвар без доспехов? Ответ элементарен — в том мире, где существует Конан-варвар, у него никак не могло быть доспехов — продукта высокотехнологичного (для тех времен того мира) и сложного производственного цикла. Почему амазонки могут быть без доспехов? Мир амазонок не требует доспехи. Обвинять «отражение отражения» реального мира, т.е. фентезийную картину по мотивам фентезийного произведения это скорее демонстрация узости мышления. Да, замок в средневековье строится по определенным научным представлениям, и, более того, он атакуется и оборонятся в соответствии с наукой — здесь реалистичность быть должна. Но если перед нами мир, где замки строятся подвергаясь атаками не людских воинств, а драконов — странно слышать о несоответствии техники обороны этого замка нашим, отечественным, «земельным» практикам (кстати в этой книге прочитал интересную мысль — именно фантастика способствовала феминистической повестке, т.к. она органически приемлет образ женщины, способной за себя постоять, т.е. радикально иной образ, чем тот, что навязывался в США в 70-х. Феминизм в какой-то части вышел из фантастики, а визуальный образ - из иллюстраций к ней).

Не будем обольщаться, Вальехо — иллюстратор. Главная задача любой иллюстрации — продать книгу. И если хорошая книга чтоб сказать «Купи меня» сначала требует открытия, то обложка входит в ваш мозг самостоятельно, без спроса. Детали творческого метода в данной книге раскрываются скупо, но хоть что-то — Вальехо сначала рисует уменьшенную копию, 5 на 6 см, потом больше, чтоб на всех планах и при любых размерах обложка притягивала взгляд — будь она напечатанная в журнале, в витрине магазина, или на афише. Композиция строится от продажи, а не от искусства.

Загадка Сфинкса. Узнали?
Начинавший исключительно с рекламы, Вальехо не утратил навыков рекламиста, а, скорее, синтезировал из них нечто новое. Компонентами стали его сильные стороны — внимание к анатомии, богатое воображение, необычный взгляд на мир и маркетинговая закалка.

С таким подходом даже известные сюжеты расцветают, приобретая совершенно неузнаваемые черты.

Работа называется «Наяда», но, я думаю, все узнали Ариэль и Тритона из мультика.
А ведь все это вышло из таких рекламных плакатов:

Или таких:

От рабочих Детройтского Дизеля до Геракла разве долгий путь?

Несправедливо обвинять Вальехо в эротомании. Эротика это лишь один из его приёмов — хотя обнаженное тело он рисует с видимым удовольствием, он не вставляет обнажёнку вперед композиционных целей.

В работе для него прежде всего важен стиль, дух как объекта иллюстрации, так и жанра.

Творческий и семейный союз Бориса Вальехо с Джулией Бэлл я воспринял, признаться. настороженно. Сказать что они рисуют в «одном стиле», это, конечно, в корне неверно. Джулия тяготеет к «свету». Борис — «тёмный».

Как видите, эта работа Джулии выбивается из ряда предшествующих. Она не хуже — она «иная», не такая как Борис.

Лучше всего их союз проиллюстрирован их же совместной работой.

Стилистически. мне гораздо ближе работы Вальехо без примесей Джулии. Посмотрите на его знаменитую «Колдунью», украсившую обложку данного альбома.

Корни дерева, больше напоминающие паучьи лапы, сразу дают понять — простоволосая брюнетка в призывной позе есть паучиха, заманивающая нас в свои сети — в данном случае сети творчества Бориса Вальехо. Ворон — верный советник потусторонних сил слева от неё, и странные конструкции за спиной — перед нами другой мир, возможно, иллюзорный, в который Колдунья нас заманивает.

Вот такого Вальехо я люблю — разрывающего цепи, вырывающегося из мира обыденности и парящего где-то в другом мире. Поэтому их совместные работы это самостоятельные произведения — но не классический Вальехо.

Причины их творческого союза, отчасти, понятны — она способна дать ему «свет», которого в его творчестве недостаёт. Вместе перед ними весь мир.

Лучшая иллюстрация их творческого союза — дикий животный кентавр с лицом Бориса, и наяда с лицом Джулии.

Перед нами, конечно, не книга, а альбом. Комментарии к жизни Бориса там сухи и, скорее, факультативны — задача стоит другая, погрузить нас в творчество блестящего художника. К качеству издания претензий нет, кроме двух но:
1. В альбоме присутствует далеко не самые «кассовые» и «известные» работы Бориса и Джулии. Я бы назвали их работам «второго эшелона»;
2. Редакторы не удосужились подписать работы во вставках к тексту — что это, когда это было сделано и пр. понять решительно невозможно. Что куда хуже — они не подписали годы вообще у всех работ. Хорошо что Борис сам делает пометки с годом на своих работах — а то бы понять, к какому периоду относятся эти работы было бы невозможно.
В идеале бы очень хотелось увидеть не только название работы и «холст, масло», и даже не год — но к какому произведению была создана данная иллюстрация. Чтоб я, глядя на это, не гадал, откуда оно.

Талант Бориса заставляет меня заинтересоваться этим, вот только я не знаю чем.
Борись Вальехо из известных компонентов сделал нечто новое, определённую веху в искусстве в целом, и в искусстве иллюстрации в частности. Я не сравниваю его с великими гарвёрами прошлого, вроде Гюстава Доре или Альбрехта Дюрера — слишком разные творческие задачи у них стояли. Художник в своих работах дает своё видение имеющегося мира — Борис же пошёл дальше, и предложил свой собственный мир. Фактически, он торгует фантазиями. Фантазиями нас о себе, о своей жизни, о чем-то ином.

Разве не это задача искусства?