3

В этой книге линия еды, блюд, рецептов, изысков кулинарного искусства, идет параллельно с историями жизни эмигрантов в Америке. Потерянных взрослых людей, одиноких, ищущих отдушину и «своего человека», место комфорта. Еда здесь — это символ родины, это ассоциация с детством, это образ самостоятельного выбора, или вещественное подкрепление желания жить.
Вот только мне не было аппетитно. Не было вкусно. Было тоскливо и грязно — истории еды и любви (в большинстве случаев совсем какой-то грустной, неудачной, и не аккуратной) смешивались и пересекались не в самых удачных местах, рецепты и описания изысканных блюд вскакивали тот тут то там, посреди описаний чьих-то душевных томлений, сомнений, тяжелых мыслей, образуя странный серый коктейль. Было чувство, что этот шпинат, борщ, и воздушный рис здесь очень не вовремя.
Не хватило в этой книге легкости, жизнерадостности. Остался осадок беспросветного одиночества в эмиграции. Не хочется верить в то, что жить в другой стране на самом деле так тоскливо. Не хочется верить, что прекрасной и светлой, счастливой любви нет. И совсем не хочется заедать эту грустную оскомину, оставшуюся после прочтения книги «Брокколи и другие рассказы о еде и любви». Не насытилась, не растрогалась.

Поставила книге 3, за интересно изложенные истории судеб и вопреки минорному настроению книги.

Иллюстрацию, всё равно, нарисовала.