4

Мемуары женщины, стоящей на пороге старости и пережившей серьёзную травму. Подобные истории можно рассказать интересно, а можно не очень. Я прочел с интересом, но, поскольку чужая, да ещё и женская, душа - потёмки, то оценить полностью не смог. Я не люблю публичных исповедей, да и исповедь как таковая - не моё. Постоянно возникало ощущение, что женщина выговаривается. Наверное, каждому стоит это делать, но публично? Нет.
Да и ко многим аспектам, случившимся в жизни героини, отношусь с неодобрением. Избалованный младший сын, пьянство с попутчиком, совершенно, на мой взгляд, нелепое и ненужное...

Вот откуда случаются такие коллизии:

- Зина, она страшно нервная, натура у нее тоньше волоса. А жизнь какая? Это подумать. С самого детства. Отца нет, кинул-спокинул, ушел к молоденькой, алименты на Зинку платил до восемнадцати, теперь уже нет. Мать, Марья Михайловна, самостоятельная, все при ней, придет - увидите. Посещает ее любимый человек, а комната одна - куда деваться? Зина походит-походит по чужим лестницам - девчонкой была - и ну переживать, и ну рыдать. Шел молодой человек, из себя пригожий, остановился: о чем, дева, плачешь? То-се, ля-ля-ля. Пойдем, говорит, ко мне. Пошла. Глупая еще, не понимала, что к чему. Угостил винцом, сам с нею выпил. Дело молодое, содвинулись. Утром разошлись, адреса-то у него не спросила, в затмении была. Потом искала улицу, тот дом - не нашла. Он больше не объявлялся, пропал - и концы в воду. А с той ночи стала она в положении. Девке шестнадцать, толком еще не носила, ей невдомек, что с ней творится... Полнею и полнею, ничего против, была-то тощая, даже слишком. И вот один день началось у нее внутри брожение. Она к врачу: не гастрит ли? А та ей: "Да вы беременны!" Так и ляпнула по-грубому. Зинка воззрилась, не верит, в слезы. А что толку? Ликвидировать поздно, надо рожать. Мать, Марья Михайловна, как узнала - в крик. Ей бы пожалеть дочку, приголубить, а она - криком да кулаком. А та - сдачи, не будь дура. И сделалась у них не жизнь, а концерт, целая филармония. Соседи прибегали их разнимать. Продрались они, почитай, всю беременность. Зине уже рожать пора, а они все дерутся. Марью тоже понять можно, у нее своя личная жизнь, а тут дите ожидается. Но не драться же.

откуда, а?

Впечатлило описание людских характеров, как женских, так и мужских. А вообще, несмотря на всю приземленность и даже некое "мещанство", есть в этой книге и какой-то романтизм. Но, признаюсь, не моё произведение. Какая-то история в самый раз для телевизора.