0.5

Тушите свет, попёрло быдло кверху,
Как будто дрожжи кинули в дерьмо.
Россия открывает путь к успеху
Крутому и отвязанному чмо.
Наверно, зря жалел Деникин хамов -
Их надо было розгой да плетьми.
А вот теперь ни воинства, ни храмов,
И мается Россия их детьми.
Трофим.

Автор УЖЕ увидела 90-е, но ЕЩЁ исходит перестроечным говном. Поэтому в изображаемом ей мире элементарно страшно выйти на улицу из-за разгула беспредела, но при этом каждый непросохший гопарь твёрдо уверен: это Сталин виноват. И Ленин. И вообще революция: «Гришенька, детка, кто был ничем, тот ничем и останется! И пока наступит это ваше «а потом», будет очень и очень аз ох ун вей». Один только Меченый – душка: «Бедняга Горбачев! Пытался сдвинуть повозку, в которой мы окопались. Господи, как мне его жалко! Хотел сдвинуть недвижимое! Или только прикидывался?..» Ноги у такой трактовки растут с одной стороны из озлобленных откровений ждущих реванша беляков¸ с другой – из проводимой фашистами на оккупированной территории политики десоветизации. Но пипл хавал. Правда, чем дальше от перестройки, тем меньше: дивный новый мир всё же прочистил мозги, хотя дебилов и по сю пору хватает.
Сюжет повести БАНАЛЕН и одновременно СТРАШЕН: наивная девочка пошла в дурную компанию и жестоко за это поплатилась. Казалось бы, что в этом случае может быть не так? Нормальный сюжет для детской повести из серии «Любимые книги девочек». Но автору не хватило с одной стороны таланта, с другой – ума. В результате там, где читатель, казалось бы, должен рыдать, хочется сделать фейспалм.
Главная героиня, она же жертва Сонечка Чумакова (Чумиза, Чумка) не адекватна ни х*я. Бывают девочки книжные. Бывают ранимые. Бывают бедно одетые. Бывает, что каждую ночь им снится один и тот же кошмар, хотя это уже повод обратиться к психологу. Но КАК? Как можно проникнуться светлыми чувствами к человеку, который буквально вчера тебя оскорблял и унижал? Более того: ты этого человека знаешь не первый год. Знаешь, что если на что он способен, так это только на скотство. Знаешь, что даже из твоего пропитанного уголовной романтикой быдлятника, официально именуемого школой, его выперли. Как можно принять явную прелюдию к сексу за братские поцелуи? Какого хрена, будучи неоднократно посланной пинками и чуть ли не матом, вешаться на шею к пьяному парню? А видя, что он затаскивает другую девицу – с известной целью – вешаться ему на шею ещё активней? Более того: кидаться на него с кулаками и оттаскивать от соперницы, когда надо было самой бежать? Почему вместо того, чтобы навешать этим придуркам на уши лапши, а смывшись, сдать их в милицию, девица поёт: «Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется — на душе светло…»? А теперь подумайте: захочется ли юным читательницам мысленно поставить себя на место вот этой Сонечки? Да даже последняя изгойка, читая про неё, скажет: «Вот жеж ё*нутая дура!». И сделает вывод: «Жила-была жертва, сама виноватая».
Справедливости ради, Сонечка в своей страсти не одинока. В связи с чем возникает вопрос: какого хера всё женское население из числа школоты вешается на главного антагониста Кирилла Кокарева (Дикаря)? Лучше, чем есть, он не прикидывается. По виду – типичный гопник. По перспективам – будущий криминальный элемент. Общаться с ним не о чем, хотя в паре эпизодов автор пытается слепить из него оратора. В приличное общество с ним не пойдёшь. На подарки он не щедр, а к противоположному полу относится чисто потребительски. И в довершение всего агрессивный алкаш, готовый растоптать любого по приказу левой пятки. Правда, он хорош в сексе. Но и только. Не такая уж причина его удерживать.
Есть в этой истории ещё два ярких персонажа - Арина Васильева (Кувалда) и Вика Сёмушкина (Сёмга). Первую автор возвеличивает чуть ли не до небес, вторую рисует исчадием ада. Первая – гопница с благородным сердцем, вторая – лицемерная отличница и манипуляторша от бога. Но как бы Симонова не пыталась их противопоставлять, обе – птицы одного полёта (или свиньи одного помёта). По сути именно Арина – главная виновница случившегося несчастья, поскольку, во-первых, прекрасно видя уровень Сонечки, привела её крепко не в ту компанию, а во-вторых, бросила одну с пьяными парнями. Да и заступалась за «сирых и убогих» чисто ради самоутверждения. А Вика, раз такая умная, то подумала бы хоть раз, с кем связывается. По идее её вообще могли бы прихлопнуть как ненужную свидетельницу.
Прочие персонажи из числа школоты - суть разные сорта дерьма. Начиная с сына депутата Боба Катырева, не видящего ничего, что творится у него под носом, но толкающего пафосные речи (не спрашивайте, что в этом быдлятнике делал сын депутата), кончая начинающим извращенцем Колюней Пупком. Персонажи же из числа взрослых – либо играют роль статистов, либо полностью дезориентированные в этой жизни жертвы, либо равнодушные мрази, которым лишь бы в собственной семье было хорошо, а там – хоть трава не расти. Единственными исключениями, по совместительству не поддавшимися перестроечному безумию, здесь являются Василий Афанасьевич Милков – представитель «старой гвардии» строителей коммунизма, не покладая рук работавший на благо государства, начиная годов с 20-х, и прошедший Великую Отечественную, и профессор Владислав Кириллович Кокарев, в отличие от основной массы интеллигенции действительно умеющий думать, а не кликушествовать про демократию, гласность и конкуренцию. Если они не оказались на высоте, то сделали хоть что-то для исправления ситуации. Но такие либо постепенно вымирают, либо чаще всего не услышаны. Между тем правят бал сёмги и дикари, в какой-то мере являющиеся их порождением. И выхода из ситуации нет. Разве что уповать на бога и грядущий апокалипсис.

В преддверии Нового года все, кто пока жив, все без исключения, и добрые, и злые, и всякие, встречаясь, желали друг другу благополучия и верили в собственные благие намерения…
Но почти никто не помнил, не знал, не нес в душе того, что сказано в «Откровении» Иоанна Богослова:
«Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще.
Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по его делам».