5 Евангелие от Иоанна IV

Книга сильнейшая, я в неё буквально нырнула - и не выныривала, пока не дочитала.

История противостояния Ивана Грозного и митрополита Филиппа Колычева показана не только в историческом, но и в притчево-мистическом плане. Сам Иоанн воспринимает себя как Исуса, оправдывая свои деяния тем, что он - мессия Второго Пришествия, прошедший через испытания и предательство пришествия первого, а потому не милостивый, но карающий. В своём друге детства, настоятеле Соловецкого монастыря Филиппе (Фёдоре Колычеве) он видит славнейшего из апостолов, "краеугольный камень", который станет ему опорой... По ходу действия восприятие царя меняется, преображая Филиппа (на тот момент уже митрополита) сперва в Иуду, а затем - еда ли не во Врага Человеческого.

Филипп же, в свою очередь, изо всех сил пытается разглядеть в Иоанне то хорошее, что осталось в нём от маленького царевича. Сильный духовно, но наивный и доверчивый, он до последних дней не мог понять, что даже в детстве милого друга Ваню уже отличали хитрость и расчёт, которые во взрослом возрасте, будучи приправлены паранойей, и дали столь страшный результат:

Душа Вани уже вылетела из тела и металась в палате, натыкаясь на стены, будто птица. Как спастись? Ему нельзя умирать, он царь! Пусть вместо него растерзают Федю! Ваня знал, что погибнуть за него – великая честь. Но как подвести Федю к этой жертве за друга и царя?

Царское окружение тоже подстать своему государю. Но в каждом из них можно найти что-то человеческое. Даже в жестоком астраханском царевиче Кай-Булате. Даже в Малюте Скуратове: он любит сына, неходячего Гаврилушку, идёт ради него на поклон к опальному митрополиту, которому жизни осталось - один день. Косоглазый дурачок Серафим и вовсе жертвует собой ради Филиппа и братьев-монахов, на которых хотят возложить вину за смерть митрополита. Исключение одно: царица Мария Темрюковна:

По крышам крылечек и по гульбищам Саранча полезла на верхний ярус Опричного дворца. Мимо лица Филиппа пронеслась волосатая лапа с когтями. Саранча вдруг остановилась на полпути, изогнулась сверху вниз и посмотрела на митрополита.
У Саранчи было нежное, прекрасное, ужасное лицо царицы Марии Темрюковны.

Позже расстрига Вассиан уподобит её Блуднице Вавилонской - за что и будет предан страшной казни в царском Потешном Городке. А над Москвой скачут (поклон в сторону Михаила Афанасьевича Булгакова?) Всадники Апокалипсиса...

А как в кино?

Актёры. Они подобраны великолепно, и именно это мешало мне на первых страницах воспринимать роман как самостоятельное произведение. Тандем Пётр Николаевич Мамонов - Олег Иванович Янковский держит весь фильм. Но если Мамонов вписывается в книжный образ Иоанна на 200%, то митрополит-Янковский в какой-то мере является противоположностью литературного персонажа. Янковский - что называется, интеллигент (да, я знаю, такого понятия в XVI веке ещё не существовало, и всё же!), в то время как Филипп в книге - человек простой, который, по словам автора, больше разбирался в ремёслах, чем в людях, ум его был умом хозяйственного настоятеля Соловецкого монастыря; и в Господе он не разбирался - просто верил. Вассиан тоже, на мой взгляд, в большей мере Иван Охлобыстин, чем собственно поп-расстрига: скорее шут, чем охальник, единственный, кто говорит Иоанну правду безнаказанно (до определённого момента). Пусть и в иной, чем Филипп, манере.

Сюжет. В фильме, в отличие от книги, убран весь метафизический план. Оставлена история Царя как человека, с одной стороны, сильного и хитрого, а с другой - с нездоровой психикой. Что в Истории бывает нередко.

Чисто "киношные" моменты. Снимаю шляпу перед художником по костюмам, реквизиторами, Но без великолепной операторской работы их мастерство никто не смог бы оценить по достоинству. Поэтому отдельное и огромное СПАСИБО Тому Стерну (Thomas Evans Stern). И, конечно, Лунгину за то, что его пригласил.