2.5

Как в свое время я влюбилась в Иуду ( «Иуда Искариот (сборник)» Леонид Андреев ), так и была разочарована его Сатаной. Иуда был настолько оригинальный и неоднозначный персонаж, что поглощал собой буквально все пространство, оставляя в тени Иисуса. Описания автора были невероятно талантливыми, что хотелось перечитывать некоторые абзацы снова и снова.

Конечно, Сатана - персона совершенно иного ранга, не чета Иуде, который при всей своей оригинальности оставался человеком. Сатана им никогда не был, так что Андреев попал в сложное положение. Поэтому проблема встает иная: как создать персонажа нечеловеческого происхождения и не впасть при этом в банальность. Разные писатели использовали раазный подход при создании своих нечеловеческих героев: Булгаков и его симпатичный Мефистофель - Воланд, Терри Пратчетт и Смерть-философ, Лорел Гамильтон и ее одержимые сексом и властью вампиры.

Андреевский Сатана мне показался слишком человечным. Он признал позже, что начал перенимать некоторые человеческие черты от человека, чье тело он занял, но мне он изначально показался недостаточно сатанистым и осатанелым. Может, это была идея автора - показать, что не так плох сам черт, как людишки вокруг него.

Впрочем, мне показалось очень удачным то, как Сатана обращался к людям: «Человече...» Очень колоритное словцо, архаичное. Оно имеет в себе равную долю и снисхождения, и восхищения. Оно, мне кажется, несет глубоко человеческое начало, и, используя его, Сатана может взывать равно и к чему-то низменному, и чему-то облагораживающему людской облик.

Книга не закончена, и в этом тоже своего рода тайна. Насколько это уместно? Это недосказанная история или риторическое молчание в конце?