— Вам не надобно было вести жену в участок и класть под чужие розги, а посечь ее самому, и как следует. Мой муж никогда не водит меня в участок.

— Он часто вас сечет?

— Раз в неделю. По субботам.

— Часто. Есть за что?

— Ну… знаете… грех всегда найдется. Но между нами говоря — есть за что.

— Ха-ха-ха! Вы зело откровенны!

— Грех-то сладок, как говорится. Я женщина слабая, а нечистый искусен в сетях своих.

— Знамо дело. Не согрешишь — не покаешься.

— Святая правда!

— Но, честно говоря, раз в неделю… сие как-то… больно часто!

— Ничего, я привыкла.

— А тело ваше, простите, тоже привыкло?

— Меня пробить не просто. Да и хорошие снадобья имеются. Мази.

— И вы не держите зла на муженька?

— Что вы! Бьет — значит любит. А потом — он же не дерется, как пьяный, а розгою сечет, как по «Домострою» уложено. Мама моя вон мне обзавидовалась: в ихние времена-то смутные сечь жен не положено было, потому как безбожною Россия была. Мама говорит: «Ежели б меня отец твой покойный сек по субботам, мы бы сейчас жили в трехэтажном доме».