Интересны в этом плане иллюстрации из арбитражно-судебной практики западных стран. Апелляционный суд Брюсселя (Бельгия) в решении от 4 октября 1985 г. по делу № 6379.1990 между итальянским принципалом и бельгийским дистрибьютором товара, рассматривавший действительность арбитражной оговорки, отославшей к швейцарскому закону как праву, применимому к договорным отношениям по контракту исключительной продажи товара, результат которых проявляет себя на территории Бельгии, при общем указании контракта на то, что применимым правом выступает итальянское право («отношения сторон подчиняются действующему праву страны обычного местонахождения изготовителя....», изготовителем же по контракту являлась итальянская сторона), вынужден был, во-первых, решить вопрос о том, какому правопорядку подчиняются отношения между сторонами (бельгийскому или итальянскому), и на этой основе, во-вторых, — подлежит ли арбитражному разбирательству спор либо его часть, если речь идет о действии императивных норм бельгийского права в той мере, в какой оно имеет эффект вне пределов территории Бельгии. Суд, рассмотрев Закон 1961/1971, основанный на Нью-Йоркской конвенции 1958 г., констатировал: «Для того, чтобы установить действительность арбитражной оговорки, содержащейся в контракте исключительной продажи, имеющем своим эффектом наступление последствий в Бельгии, необходимо применять не lex fori, а автономию воли сторон. Lex fori (закон суда) связанного со спором государства должен применяться к вопросу о действительности арбитражного соглашения только в случае, когда судебное учреждение рассматривает ходатайство о признаний и приведении в исполнение арбитражного решения;... вследствие этого ответ на вопрос о возможности разбирательства данного предмета арбитражем дает закон, избранный сторонами;....арбитр... должен прежде всего определить, какой закон применяется к арбитражной оговорке, а затем установить, может ли данный случай быть разрешен в соответствии с этим правопорядком арбитражным путем»142.