- Я знаю - у меня есть недостатки. И нос мой действительно на пару миллиметров длиннее, чем надо. - Она умолкает. - У меня как-то еще один друг был. Он вечно подсмеивался над этим. Вообще-то, он был подонок. Ушел к до смерти скучной Каллиопе. Впрочем, кое-чем отплатить ему я сумела.
- И кто же такой это был?
- Ничего, что я так много болтаю? А то скажи. Ну, на самом-то деле я так сделала, что "нос" навеки прилип к его имени. А потом его отправили в ссылку. Где он написал кошмарную, длиннющую, как ее там, про основание этого, как его... ну, знаешь, марш-марш-марш...
- Рима?
- Рима.
- Ты спутала двух совсем разных людей.
- Нет, не спутала. Я в жизни его не забуду.
- Это Вергилий писал о Риме.
- Ну конечно же! Какой ты умный, что вспомнил.
- А тот, с которым у тебя был роман, - Овидий.
Молчание.
- Майлз, ты абсолютно уверен?
- Публий Овидий Назон. Назо - нос.
- Да, теперь я припоминаю. Раз ты сказал. Вроде бы я вдохновила его на какие-то оды или что-то такое?
- Господи Ты Боже мой! Это уже Гораций.
- Ну да, конечно. Прелестную вещицу написал. Про воробья.
-Катулл!
- А его-то я как раз помню. Он такая прелесть! Так забавно было его дразнить. Знаешь, я ведь была его Ливией.
- Лесбией, Боже милостивый!
Она прижимается плотнее.
- Милый, прости, пожалуйста. Я же стараюсь.