Но есть что-то в этом мраке, в спокойствии этого часа, думаю я, что создает некий новый язык. В этой темноте есть какое-то странное подобие свободы; ужасающая уязвимость, которую мы позволяем себе в крайней неподходящий момент, темнота играет с нами злую шутку, убеждая нас в том, что она сохранит наши секреты.
Мы забываем, что темнота - не покров; мы забываем, что солнце скоро встанет. Но, по крайней мере, в этот момент мы чувствуем себя достаточно храбрыми для того, чтобы произносить те слова, которые мы никогда не произнесем при свете дня.
Не считая Уорнера, который не говорит ни слова.