На подготовку к первому экзамену у меня оставалось два с половиной дня. Вернее, три, но не мог же я между дежурствами совсем не спать. Тем более я готовился тайно. Ну, по правде говоря, не готовился, а занимался самоуспокоением. Все-таки идти на экзамен, совсем не открывая книжек, неприлично. Но про свою шестую попытку решил никому не говорить – ни папе, ни маме, ни Лене. Не хотелось их в очередной раз смешить. Поэтому я раскладывал конспекты и учебники, пока Лена была на работе, а потом прятал, доставая их уже глубокой ночью. Знал только Рома.
В один из этих трех дней я забрал его пораньше из детского сада. “Дай, – думаю, – возьму Рому, дома ему всегда веселей”. Пока он в комнате играл, я начал на кухне окислительно-восстановительные реакции щелкать. Решаю, а сам думаю: “Ну даже если поступлю, как же я буду, такой старый, со школьниками учиться? Они же меня на смех подымут!”
И тут чуть выше стола показалась белобрысая макушка. Это Рома пришел проверить, чем я тут занимаюсь. Он всегда за мной наблюдал, как бы я чего не учудил. Даже Лену встречал словами:
– Щас я все про него расскажу! В комнате он не курил, курил на балконе, но вещи свои раскидал, я их подобрал и на стул повесил!
Вот и сейчас Рома приподнялся на мысочки и спросил строго:
– Пап, это ты что там делаешь, рисуешь?
Я улыбнулся. Рома говорил “это” как “ето”. А еще он смешно произносил букву “р”. Длинно и раскатисто.
– Сынок, я книжки читаю, задачки решаю!
– Это ты зачем задачки решаешь?
– Да вот думаю учиться пойти!
Рома внимательно на меня посмотрел:
– Ты что, пап, дурачок, апче?
– Почему? – растерялся я. – Почему дурачок?
Он пожал плечами и пошел в комнату:
– Ну ты же старый!