Мо­жет быть, я жду по­яв­ле­ния бо­лее ге­ро­и­че­ской вер­сии са­мо­го себя – той са­мой, ко­то­рая, как мне все­гда пред­став­ля­лось, долж­на ма­те­ри­а­ли­зо­вы­вать­ся в та­ких слу­ча­ях. Той са­мой, что твер­до сто­ит на но­гах и дер­жит спи­ну пря­мо, гор­до под­ни­ма­ет го­ло­ву, смот­рит лю­дям в гла­за невоз­му­ти­мо и власт­но, го­во­рит на ок­та­ву ниже, чем все осталь­ные. Той са­мой, от ко­то­рой от­ле­та­ют кап­ли до­ждя, ко­то­рая ни­ко­гда не чув­твует холода.

При­ня­то шу­тить, что со­труд­ни­ки ско­рой по­мо­щи на­де­ва­ют свои ко­стю­мы су­пер­ге­ро­ев, как буд­то меш­ко­ва­тая зе­ле­ная фор­ма об­ла­да­ет сверхъ­есте­ствен­ны­ми си­ла­ми, при­да­ю­щи­ми спо­кой­ствие. Как и аб­со­лют­ное боль­шин­ство моих кол­лег, я ни­ко­гда не счи­тал свою про­фес­сию ге­ро­и­че­ской, но у меня были смут­ные ожи­да­ния, что она вы­не­сет на по­верх­ность ка­кие-то неиз­вест­ные мне свой­ства мо­е­го ха­рак­те­ра; что неко­то­рые си­ту­а­ции по­тре­бу­ют некой бо­лее про­дви­ну­той вер­сии ре­аль­но­сти, по­это­му от­ку­да-то вдруг по­явит­ся и при­мет управ­ле­ние бо­лее вну­ши­тель­ная вер­сия меня.

Ре­аль­ность на­мно­го про­ще. Ре­аль­ность со­сто­ит в том, что я здесь, и это нор­маль­но, и мне все рав­но при­хо­дит­ся как-то справ­лять­ся. Я – тот же са­мый па­рень, ко­то­рый стес­ня­ет­ся бо­ро­да­тых вы­ши­бал в баре, зи­мой в ноч­ную сме­ну но­сит по две пары но­сок, и все это не зна­чит, что я не могу по­мочь. Я не пе­ре­ро­дил­ся. Я – вполне обыч­ный че­ло­век, за­ня­тый немно­го необыч­ны­ми ве­ща­ми.