– Твои краски ничуть не надежнее моих слов, старина.

– По крайней мере, мои краски не претендуют на то, чтобы объяснять.

– И ты миришься с тем, что нет никакого объяснения?

– Нет, не мирюсь, – сказал Этьен, – но то, что я делаю, немного отбивает скверный привкус пустоты. А это, если разобраться, определяет сущность homo sapiens.

– Не определение его сущности, а его утешение, – сказал Грегоровиус, вздыхая. – На самом деле каждый из нас – театральная пьеса, которую смотрят со второго акта. Все очень мило, но ничего не понять. Актеры говорят и делают неизвестно что и неизвестно к чему. Мы проецируем на их поведение наше собственное невежество, и они представляются нам просто сумасшедшими, которые с решительным видом входят и выходят. Кстати, это уже сказал Шекспир, а если нет, то должен был сказать.

– По-моему, сказал, – проговорила Мага.

– Ну конечно, сказал, – присоединилась Бэпс.

– Вот видишь, – сказала Мага.