— Хороша ваша милая? -- последовал вопрос, и мне показалось, что грудь ее поднялась выше...-- О! Очень хороша! -- сказал я с восторгом и уже приготовился рассказать о своей милой, подумав: почему не рассказать этой женщине, если порою я рассказываю о ней своему стулу? -- но замолчал, так как увидел, что события начинают изменяться. Она поднялась со стула и стала у правой стороны стола, -- и я близко, почти около себя, видел стройный стан и прекрасную, гибкую, из теплого мрамора выточенную шею. И образ милой в первый раз исчез за какой-то внезапно в глазах мелькнувшей черной стеною...