– В Библии сказано, что Господь утолит всякое желание, а потому и беспокоиться не о чем.
– А вот с Евой получилось иначе.
– Что?
– С Евой, женой Адама.
– Спасибо, я в курсе, кто такая Ева.
– Так вот, ее желания Господь не удовлетворил. И она отправилась на поиски запретного плода.
– Все так. – Ее изумление от меня не укрылось. Я ведь ей и словом не обмолвился о своем недавнем визите в библиотеку.
– Но она вряд ли отправилась бы за яблоком, будь у нее все, что ей только нужно, правда же?
– Она была своевольной, – немного помолчав, ответила Анна.
– Но ведь Бог ее такой создал?
– Да, Бог наделил ее свободой воли, – медленно проговорила она. – Вот только она неправильно ею распорядилась.
– Выходит, у человека есть право выбора, но если он выбирает путь, который Богу не мил, то он обречен на верную смерть – или на ад, или как вы там это зовете. Это, по-твоему, справедливо? – спросил я, стараясь сохранять невозмутимость.
– Для человека, который в Бога не верит, ты слишком уж хорошо знаешь Библию.
Я порылся в кармане и достал сигареты.
– Может, я потому в него и не верю, что достаточно прочел.
– Забавно, конечно, когда лекцию об основах христианства тебе читает нехристь, – заметила Анна, заложив руки за голову. – Продолжай, будь так добр.
– Я возражаю против идеи свободной воли, – сказал я, закурил сигарету и отвел руку подальше от Анны. – На деле получается, что Бог приставляет тебе дуло к виску. Служи мне и живи. А не хочешь – умрешь. Хороша свобода, нечего сказать.
Анна снова уставилась на древесные кроны.
– Это с какой стороны посмотреть.
– Ну, с Евой-то ничего не вышло. Он мог бы создать совершенное творение, но с первой же попытки все запорол. Если Адам и Ева были совершенны, но все равно выбрали запретный плод, то у нас и вовсе нет никакой надежды, разве не так?
– Впервые вижу, чтобы ты с таким задором о чем-то рассуждал.
Я повернулся к ней и приподнялся на локте.
– Ну послушай. Они сорвали плод с древа познания добра и зла, верно? С единственного дерева во всем саду, которое Бог запретил трогать, потому что… иначе произойдет что?
– Тогда у них откроются глаза, они познают добро и зло и погибнут, – бойко, как по писаному, отчеканила она.
– Выходит, до того, как попробовать плод, они не знали, что такое добро и зло. Тогда откуда им знать, что вкушать его плохо, если у них нет ни малейшего понятия о плохом? – Для пущего риторического эффекта я несколько раз пробуравил воздух кончиком сигареты.
– Они ослушались Господа.
– Но он не вооружил их знанием. Он нарочно сотворил их простодушными, а потом посадил это дерево, чтобы их испытать, и позволил коварному змею их соблазнить. Почему он не защитил их от хищника? И как они вообще могли распознать в нем обманщика, если не знакомы с самим понятием обмана? – Я снова улегся на землю. – Это все Господни происки, вот кто тут главный хитрец.
– Богохульник, – сказала Анна, схватив меня за руку. По ее тону я так и не смог понять, шутит она или нет.
– Не может быть, чтобы он и впрямь утолил всякое желание. Если он и существует, выходит, что желания как таковые, причем и плохие, и хорошие, – тоже его творение.
– Он утолит желания будущего века. В новом мире. Когда мы станем совершенными.
– Мы?
Я затянулся, и наши взгляды встретились. Анна прикусила губу, будто сожалея о своих словах, и опустила глаза на наши соприкасающиеся руки.
– Наверняка я знаю лишь то, что чувствую здесь, – я стукнул себя кулаком по сердцу, – и тут – я постучал по лбу. – Вот где истина. Вот что реально. А все остальное – непостижимо.