Рабы, прибывавшие в Америку, были деморализованы порабощением и пережитым ужасом переезда из Африки. На новом месте им давали новые имена, что еще больше их дезориентировало. Почти три четверти из них отправляли на плантации сахарного тростника, где рабы испытывали еще одно потрясение от навязанного им режима с полным подчинением начальникам и тяжелой работой. Европейцы создали миф о том, что африканцы якобы были прекрасно приспособлены к тяжелому труду в тропическом климате, хотя большинство из них происходило из областей с совершенно иными климатическими условиями и выросли в обществе, где полевыми работами занимались преимущественно женщины. На самом деле, во многих регионах Карибского бассейна женщины составляли до двух третей полевых работников. Им приходилось также свыкаться с угрозой сексуальных домогательств со стороны хозяев и пониманием, что они родят детей-рабов, увеличив тем самым доходы владельца. Однако на чистом насилии система рабства не могла бы просуществовать долго. Рабам следовало предоставить некую перспективу «карьеры», улучшения условий: они могли стать надсмотрщиками или домашней прислугой, могли завести семью (даже при условии вечного страха, что семью разлучат), небольшой клочок земли; им предоставляли отдых по воскресеньям и возможность кое-какого общения с другими рабами.
Несмотря на эти минимальные послабления, сопротивление на всех уровнях было обычным явлением - люди отказывались исполнять тяжелые работы, прибегали к мелкому воровству и саботажу. Открытый бунт был редким явлением, поскольку организовать его было трудно, а рабовладельцы строили свою систему именно на постоянном ожидании бунта.