Прокурор Коммуны Шометт явился в Конвент развивать мысль, которая впоследствии была введена в закон о максимуме; а именно, что не на один только хлеб надо было установить разумные цены.

Нужно было, говорил он, «чтобы припасы второй необходимости» были также доступны народу.

«Справедливое отношение между поденной заработной платой и ценами на предметы второй необходимости нарушено». Бедные столько же сделали для революции, сколько и богатые, даже больше. Но тогда как все изменилось вокруг богатых, бедные остались в том же положении; они ничего не выиграли от революции, кроме права жаловаться на свою нищету».

Шометт, любимец народа, оказался здесь более дальновидным экономистом, чем многие экономисты по профессии: он указал на суть дела, когда говорил, как спекуляторы-скупщики увеличивают зло, причиняемое войной и чрезмерным выпуском ассигнаций.

«Война с морской державой, - говорил он, - ужасные события в наших колониях, потери на вексельном курсе и в особенности выпуск ассигнаций в гораздо большем количестве, чем нужно было для экономических сделок, - вот некоторые из причин сильного подъема цен, от которого мы страдаем; но насколько ужаснее их действие и насколько разорительнее их результаты, когда рядом с этим существуют злонамеренные люди - скупщики и когда общественное горе становится предметом жадных спекуляций множества капиталистов, не знающих, куда девать громадные суммы денег, полученные ими на ликвидаций».