Остановившись у калитки, лекарь сложил руки на груди и хоть и сдержанно, но всё равно разъярённо прошипел:
– Выпорол бы, если бы не подозревал, что пользы от этого никакой не будет!
Майяри нервно натянула угол одеяла на самый нос.
– С Ранхашем боишься разговаривать, так хоть со мной бы поговорила! Ты знаешь вообще, что было после твоего побега? Ранхаш так расстроился, что в обморок грохнулся.
Майяри неверяще уставилась на лекаря. Да быть такого не может! Чтобы харен да в обморок…
– А ведь обещала не бросать нас!
– Не надо меня стыдить, – огрызнулась девушка. – Я так поступила, потому что за вас же и боялась.
– За себя мы сами побоимся! А вот из-за тебя чуть с ума не сошли! Ломанула невесть куда! Одна! На драконе! Больная! Да ещё и в такой холод! Мозги у тебя явно не отросли!
Майяри попробовала взлелеять внутри обиду и, разъярившись, как-нибудь отпереться от обвинений, но взлелеялась вина, и она опустила взгляд.
– Благо хоть твоего маленького разума хватило, чтобы к хорошим нелюдям податься!
– Да бабы дурной народ! – вторил ему вышедший на крылечко Бешка. – Шо ты на неё рычишь? Разума у неё не прибавится.
Теперь Майяри чувствовала себя не просто виноватой, а виноватой дурой.