И слова Хейла тоже вспоминались отдельными фразами, почему-то связанными не с течением их прогулки и разговора, а с ее чувствами. Чаще всего — смущением. И как раз то, что вызывало смущение и будоражило, хотелось прокручивать в памяти еще и еще. «Когда начнем целоваться»? «Мне нравится, как ты реагируешь». «Ты не похожа на замороженную треску». В последней фразе что-то ее зацепило, и Белла сосредоточилась, пытаясь вспомнить. Про чувственность. Да, точно! «Ты не похожа на треску, но твоя чувственность давно должна была проснуться, а ты смущаешься». На самом деле это было странно, очень странно. Та же Бетси целовалась с парнями уже несколько лет и не стеснялась рассказывать о своих свиданиях — иногда восторженно, иногда с пренебрежением, но Белла всегда слушала ее с каким-то отстраненным интересом. Наверное, с таким же, как рассказы о новой модной книге или очередной скучной вечеринке. Если хорошо подумать, только на сюжетах Хейла в ней действительно что-то сдвигалось, чаще билось сердце и возникали смутные, неосознанные желания. В последнее время, кажется, сильнее, чем раньше, но все равно…