ВАЛЬС ДВАДЦАТИЛЕТНИХ

Годен мёрзнуть, мокнуть, по снегу ползти,
Годен жить в землянках, спину гнуть под ранцем,
Годен к маршам, грязи, крестному пути
Годен к страху, к пулям, к тем полночным танцам,
На которых будешь ты плясать, сынок,
Под нечеловечий джаз, как я когда-то,
Годен жрать початый крысами кусок,
Годен к легендарной участи солдата.

Солнце новобранцев встало из-за крыш.
Вальс двадцатилетних! Кружится Париж.

Годен гнить в траншеях, спирт глушить чуть свет,
Уходить в разведку под огонь отсечный,
Годен к тьме, пронзённой вспышками ракет,
К юности погибшей, к ржавчине сердечной,
Годен быть любимым, годен умирать,
Кровью истекая под дождём в тумане…
Вам, солдаты-дети, не в кроватках спать,
А в могиле братской, вырытой заране.

Вальс двадцатилетних рвётся из бистро,
Эхом отдаётся в станциях метро.

Слышите вы песню, новобранцы сем-
надцатого года? Вам она известна.
Им, двадцатилетним, как когда-то всем
Нам, — прости их, Боже, — кажется бесчестным
Головы на поле чести не сложить,
Краткому безумью не отдаться с жаром.
Что они о жизни знают? «Мама, жить —
Это просто: надо умереть не даром».

Годен, годен, годен. Призван возраст мой —
Двадцать лет. Прощайте. Годен к строевой.

Снова над Парижем старый вальс плывёт.
Покупают брошки у лотков танцоры —
Так велит обычай. Девушка поёт.
Близки мне их двадцать лет, хоть мне за сорок.
На Монмартре, в Ванве, на Буль’Миш, в Нейи
Слово «годен» кружит, как припев, повсюду;
А с призывниками начинаю и
Сам я видеть в жизни форменное чудо.

Вальс двадцатилетних, прежний хмель струи.
Под тебя я снова сорок лет свои
В год сороковой забуду.