«Если не ошибаюсь, в октябре 1873 г. появился наконец в Петербурге давно ожидаемый журнал Лаврова «Вперед», первая книжка которого, кстати сказать весьма почтенных размеров, наподобие заправских русских журналов, изобиловала статьями общего характера и обзорами текущих событий, и в частности обзором рабочего движения на Западе, написанным Смирновым . Книжки журнала брались с бою и прочитывались поодиночке и целыми группами.

<…>
Само собой, что и в среде чайковцев журнал вызвал много толков и разговоров. Ценя его будирующее значение самого по себе и как осведомителя о запретных для нас западноевропейских течениях, я, полагаю, не ошибусь, если скажу, что он далеко не дал нам того удовлетворения, на какое, может быть, некоторые рассчитывали. Статьи общего и руководящего характера в значительной своей части страдали излишней теоретичностью и недостатком практической деловитости, лишающей возможности людям лучше разобраться в сложных условиях русской революционной деятельности, что для руководящего органа было крупным недостатком. Очевидно, для кабинетного ученого, далеко стоящего от жизни, каким на самом деле и был уважаемый Петр Лаврович, дело, за которое он взялся, было не совсем для него. Его же пропаганда и опять пропаганда, к которой должна была сводиться вся революционная деятельность в подготовительный период, якобы в геометрической прогрессии увеличивающая число прозелитов-революционеров, вызывала невольную улыбку на устах лиц, хотя немного знакомых с жизнью. Кому же было неизвестно, что, в особенности в русских условиях, сегодняшний яркий революционер завтра становится заурядным обывателем, что это — самое обычное явление, аннулирующее все арифметические выкладки!

Но едва ли не больше всего вызывала нарекание проповедь Лаврова о необходимости «всестороннего развития личности» и основательной научной подготовки, прежде чем выступить на общественно-революционную арену. Проповедь эта, если ее признать правильной и следовать ей, неизбежно должна была привести почти каждого, уже вступившего на ту или иную общественную или революционную работу, к отказу от нее из-за недостаточной теоретической подготовки. Многие ли из общественных деятелей, а тем более из деятелей революционного лагеря, с полной искренностью могли бы сказать себе, что они требуемой Лавровым степени развития достигли и что у них нет пробелов в познании тех или иных научных дисциплин, а потому они с полным правом могут приступить и к ответственной революционной работе? В особенности из этого последнего лагеря немного нашлось бы вполне готовых по рецепту Лаврова, а потому, следуя тому же рецепту, надлежало бы бросить свою работу и на многие годы засесть за книжку. К чему же тогда и самый революционный журнал, на кого он рассчитан, если вся молодая и наиболее чуткая и отзывчивая Россия должна прочно и основательно углубиться в науку».