"Нет, нет, он не может, он не захочет так поступить со мной!" Она этого не допустит. Ведь Клайд столько раз повторял, что с ума сходит по ней, влюблен в нее до безумия, и они ездили вместе по разным чудесным местам!
Почти не сознавая, что делает, Роберта то садилась в кресло или на край кровати и сидела, опершись локтями на колени и подбородком на руки, то стояла перед зеркалом, то тревожно вглядывалась в темноту за окном - не начинает ли светать. Настало шесть часов, потом в половине седьмого забрезжил рассвет и скоро уже надо было одеваться, а она все бродила от кресла к кровати, от кровати к зеркалу. Она приняла только одно твердое решение: как-то удержать Клайда. Только бы он не покидал ее. Этого не должно случиться. Что-то нужно сказать или сделать, чтобы он любил ее по-прежнему, если даже... если даже придется позволить ему навещать ее иногда - здесь или где-нибудь еще... Может быть, переехать в другое место, на квартиру, где она могла бы принимать Клайда, сказав, что он ее брат... Да, хотя бы так...
Но Клайд был настроен совсем по-иному. Чтобы вполне понять его несговорчивость и внезапно овладевшее им злобное упрямство, следует вспомнить Канзас-Сити и то время, когда он попусту ходил на задних лапках перед Гортензией Бригс, а затем и то обстоятельство, что ему пришлось отказаться от Риты - и притом понапрасну. Правда, теперь положение было совсем другое, и он не имел права обвинять Роберту в том, что она ведет себя с ним нечестно и мучает его, как это было с Гортензией; но ведь это факт, рассуждал он, что девушки - все девушки вообще - упрямы, и чересчур заботятся о себе, и всегда ставят себя выше мужчины, и стараются заставить его всячески им угождать, и ничего не желают дать взамен!