Когда я объявила тему своей курсовой [исследование творчества Джеймса Джойса], а затем и дипломной работы на кафедре зарубежной литературы, удивление «старших товарищей» было впечатляющим. Леонид Григорьевич Андреев, которому и в будущем суждено было сыграть важную роль в моей джойсовской одиссее, с тревогой заметил: «Будет трудно - дайте знать».

Трудно стало после защиты моей кандидатской диссертации в 1972 году, которая из-за темы, по тем временам идеологически не заостренной, стала целым событием, собравшим в самой большой аудитории нового здания университета на Ленинских горах и тех, кто приветствовал возвращение Джойса в нормальный литературный обиход, и тех, кто упрямо повторял максимы Первого съезда писателей, заклеймившего Джойса как писателя, «не помогающего строительству Магнитогорска».