И вскоре никто уже не сможет поведать о „парагвайской болезни", охватившей когда то значительную часть русской эмиграции, и о тех мытарствах и приключениях, которые пришлось переживать тем, кого эта болезнь коснулась и привела в тропические дебри далекой, неведомой страны.
О жизни, работе и бытовых перипетиях русских эмигрантов, живущих в цивилизованных странах и в крупных центрах, останется обширная литература и много письменных свидетельств; имена стяжавших себе известность на всех поприщах науки, искусства и общественной деятельности, будут зафиксированы в „Золотой книге" и во многих других источниках, легко доступных для будущего историка. Но о жизни эмигрантских „меньшинств", заброшенных судьбою в экзотические страны, материалов у него почти не будет, и об этом придется особенно пожалеть потому, что именно в таких местах, находящихся вне сферы общественного внимания, жизнь небольших эмигрантских группировок и отдельных лиц изобиловала исключительно интересными, яркими, порою и трагическими событиями, а описать их было некому.
Жизненный калейдоскоп русской эмиграции чрезвычайно богат — нет, вероятно, ни одной страны в мире, которая не дала бы в нем своего узора.