Можно человека не любить, но сочувствовать ему в страданиях, соболезновать в несчастьях и горестно поклониться его могиле. То же — с предметами быта и культа. Как глубокий, убежденный провинциал, усыновленный Москвой, я всегда кисло и пренебрежительно относился к Петербургу — Петрограду — Ленинграду, к его основателю, и его истории, к его литературе, его плохому русскому говору, сомнительной чиновной аристократии и невеселому демосу. Но, все-таки, Петербург есть Петербург, и Достоевский есть все же Достоевский. (Пушкин, конечно, не Петербуржец). И когда умирает кусок Петербурга, то это так же грустно, если даже и не так значительно, как смерть уголка Москвы.