Тренировался он охотно и неутомимо. Казалось, ему доставляет удовольствие двадцать, тридцать, сорок раз подряд повторять один и тот же бросок, пока не разучит его досконально, не отточит до блеска. Пока этот бросок не станет для него таким же привычным, естественным, автоматическим, как, например, ходьба. Ведь когда человек ходит, он не думает, что вот сейчас надо оторвать от земли левую ногу, приподнять её, пронести вперед и опустить впереди правой. А потом перенести тяжесть тела на эту левую ногу и одновременно оторвать от земли правую, приподнять её, пронести вперед… Всё это мы делаем автоматически.
Так и борец. Все приёмы, даже самые сложные, должны войти в его плоть и кровь, стать как бы неотделимыми от него, его нутром, его существом.
А путь к этому только один. Да, к сожалению, один- единственный. Тренировка. Долгая, неустанная, яростно-упрямая.
Тренировка утомительная, зачастую однообразная. Надоедливая, как затяжной унылый осенний дождь.
Тренировка, которая иногда кажется бессмысленной, тупой до одури.
Тренировка тяжкая, но необходимая.
И вот так — и год, и два, и три, и пять, и восемь…
Совсем не всякому это по нраву. И не у всякого хватает выдержки.