Ветер дул, и остальные ждали, и лошади тяжело дышали, и шумела река вдалеке, и стояли дома, и росли деревья, и была дорога, и дорога куда-то шла, куда-то, где не было Великой Грязи, где не было этих людей и их жестокой жизни, но где были другие люди и другая жестокая жизнь, и все повторялось и повторялось, и лошади дышали, и река шумела, и умирали больные, и любящие обнаруживали в себе нелюбовь, и верные предавали, и дети плакали и оставались одни, и бредили старики, и не было в этом повторении никакого смысла, только невыносимая логика мира, который не видел ничего впереди себя, потому что, быть может, и не было ничего впереди, и он просто был, как были горы и была вода, и она была обыкновенной пылью, и ее дело было обыкновенной пылью, и ее боль, и ее чужая боль, и перехватило дыхание.