Помещая социализм в широком поле демократической революции, мы показали, что политические преобразования, которые со временем позволят нам оказаться выше капиталистического общества, зиждутся на множестве социальных агентов и на их борьбе. Поэтому поле социального конфликта скорее раздвинуто, чем сконцентрировано в каком-то «привилегированном агенте» вроде рабочего класса.

По этой причине мы решили переформулировать проект освобождения в терминах радикальной демократии. Мы подчеркивали, что расширение и радикализация борьбы за демократию никогда не достигают конечного пункта и никогда не приводят к созданию общества абсолютной свободы. Вот почему следует отказываться от мифа о коммунизме как о прозрачном обществе «всеобщего примирения», в котором уже не будет никакой политики. В отличие от марксизма, для которого коммунизм и упразднение государства логически подразумевают друг друга, с нашей точки зрения проект освобождения не может быть отождествлен с уничтожением всякой власти, когда социальные проблемы призваны решать агенты, умеющие видеть все дела общества как некое целое. На самом деле, навечно останется противостояние, борьба и частичная непрозрачность социального.