Мысль есть наш способ приобщения к некоторой динамической вечности, или к вечному настоящему, к тому, что есть всегда, что всегда становится, всегда осуществляется; мы к этому можем приобщиться актом, который и есть мысль. Если мы этого акта не совершаем, то наша душа и мы сами разрушаемся в потоке. Следовательно, я могу сказать так: мы мыслим, вынужденные, чтобы не разрушилась наша душа, и, выполняя этот акт мысли, мы приобщаемся к тому, что я назвал вечным настоящим. А вечное настоящее есть некая область, где одновременно в переплетении, во взаимодействии, в перекличке, в символических корреспонденциях даны многие явления, многие акты, многие связи, многие люди, где Платон одновременен нам и мы одновременны Платону.