Трудно даже представить, какой длинный путь предстоит ему пройти, чтобы научиться владеть собой, не обращать внимания на каждый выпад в свою сторону, на каждый укол по самолюбию. Рана в душе должна зарубцеваться и перестать кровоточить от каждого брошенного на него косого взора, от каждого недружелюбного слова в его адрес. Но, уверенный, что вряд ли эта рана затянется столь же быстро, как шрам от стилета Моваля, ему надо привыкать жить с ней, скрывая ее от посторонних глаз. Являясь частью его самого, открытая душевная рана свидетельствовала о его внутренней беззащитности.