В своём большом автобиографическом эссе "Солнце и сталь", написанном в конце жизни, Мисима приходит к выводу: его старания преобразовать себя были, по существу, поисками того, что он называл "конечным подтверждением обоснованности существования". Осознавая свой жизненный путь, он пишет, что эти поиски стали необходимы, когда "мальчик, который пишет стихи", обнаружил: слова перестали быть равноценной заменой реальности. Предположительно в середине пятидесятых настало время, когда он начал сомневаться в подлинности своего существования - жив ли он на самом деле - и решил, что следует винить язык и искусство за то, что они "съедают действительность", прежде чем она получит шанс испытать её. Именно тогда он начал сознательно искать нечто другое, "прямо противоположное словам", и этим другим оказались мускулы - "язык плоти".