— Сей вопрос задают все воспитанники академии до единого, — проговорил он неторопливо, наконец. — Они спрашивают «как же так?». Они спрашивают, отчего Господь столь скуп на чудеса. Отчего слабым людям самим должно бороться с силами, кои чаще одолевают их, нежели подчиняются или бывают побежденными. Отчего ангелы Господни или Он лично не вмешиваются, когда вершится ужасное. Неисповедимость путей Его юные разумы не удовлетворяет, не удовлетворяет юные души, жаждущие справедливости…
— И что вы отвечаете?
— Ты ждал? — снова спросил старик и сам себе кивнул: — Рассчитывал на святых Абиссуса в своих планах. Уповал в душе. Не на себя и свои силы, не на мои и не на помощь людскую, а почти уж решил за Господа, что Он пришлет такую подмогу, что нам-то делать ничего и не придется — явятся посланцы Его и развеют нечестивца по ветру… Так ведь?
— Не так, я не ждал, что они сделают всю работу…
— …но основную уж должны были. Так?
Бруно не ответил; бросив еще один взгляд в темнеющее окно, поднес стакан к губам и решительно, единым махом, точно яд, опрокинул содержимое в себя.
— Вот так-то, брат мой, — подытожил старик. — Помоги человеку однажды — он возблагодарит. Помоги снова — воспримет как должное. Помоги в третий раз — привыкнет и сочтет обязательством… И мы так же. Привыкаем к чуду — и вот уж оно, искушение, шепчет слабой душе, что нет нужды усердствовать, стремиться, вершить что-то. Придет сильный и свершит все сам, за нас.