В нем сочетались инстинкты муравья, пчелы и бобра. Въедливый, методичный и цепкий, как бульдог, за что бы он ни брался - ни в ем не знал меры. <...> работа была его настоящей страстью. Он мог работать стоя, сидя или лежа в постели. И как все запойные трудяги, в глубине души был закоренелый лентяй. Всякий раз, принимаясь за какую-то работу, он должен был перво-наперво придумать способ, как сделать ее с наименьшей затратой сил. Нечего и говорить, что в итоге он тратил куда больше и сил, и времени. Но ему доставляло огромное удовольствие попусту рвать пупок, изобретая эти свои рациональные способы. Больше того, он был воплощенная рациональность. Просто ходячая говорящая машина для облегчения труда.
<...>
Для него не имело значение, сколько времени уйдет на это, главное, чтобы все было сделано по-его, то есть с максимальной затратой сил.