И ничто так наглядно не свидетельствует о потере единства, о появлении частной личности и обособленных институтов и о том, что атмосфера всеобщего смятения, некогда свойственная лишь кратким периодам междуцарствия, теперь господствовала в империи постоянно, как небольшой альманах, в который британский консул в Стамбуле заглянул 9 декабря 1898 года. Он обнаружил, что греки отстают на две недели - по их представлениям, тот день был двадцать седьмым ноября. Болгары и армяне соглашались с греками, но евреи уже давно жили в пятом тысячелетии, а мусульмане - в XIV веке. На дворе был декабрь - или ноябрь, или кислев, или реджеб, или техрен-и-сани. Число - 9-е, 25-е, 26-е или 27-е. По пятницам мусульмане Константинополя прекращали всякую работу, султан отправлялся в мечеть в открытом экипаже. По субботам заполнялись синагоги. В воскресенье болгары и греки, а также европейцы из Перы и армяне посещали свои церкви. А в четверг на французский манер, был выходной день у всех правительственных учреждений. Подобный альманах, подумал консул, пригодится "и паше, и раввину, и тому, кто говорит по-болгарски, и тому, кто говорит по-французски, и тому, кто полагает, что солнце заходит в 4:30, и тому, кто уверен, что полдень наступает в двадцать три минуты восьмого.