Мне по душе сельская жизнь. Я страстный охотник и страстный рыболов. Но если поглубже вникнуть, весьма вероятно, окажется, что страсть моя имеет более чистый источник – любовь к самой природе. Я выслеживаю лань, потому что следы приводят меня в чащу леса. Я иду за форелью вдоль ручья, потому что она ведет меня по краю тенистых заводей в тихие уголки, где редко ступает нога человека. Но едва я попадаю в их уединенный приют, как мой охотничий пыл гаснет; удочка так и остается воткнутой в землю, ружье в небрежении валяется рядом со мной, и я отдаюсь высокой радости – созерцанию природы. Ибо мало кто любит лес, как люблю его я.
И все же не стану отрицать, что первые часы, проведенные в большом городе, всегда имели и будут иметь для меня неизъяснимую прелесть. Вам становится вдруг доступен целый мир новых удовольствий, вам открывается бездна еще не испытанных наслаждений. Душу очаровывают изысканные утехи. Красота и пение, вино и танцы расточают перед вами свои соблазны. Любовь, а то и страсть вовлекает вас в самые сложные и запутанные романтические приключения, ибо романтика живет и в городских стенах. Ее подлинная родина – человеческое сердце, и лишь донкихотствующие мечтатели могут воображать, что пар и цивилизация враждебны высоким взлетам поэзии. Благородство дикаря – лишь бессодержательный софизм. Как ни живописны его лохмотья, они часто прикрывают продрогшее тело и пустой желудок. Хоть я и веду жизнь солдата, но предпочитаю веселый грохот фабрики грому пушечной канонады, и заводская труба с султаном черного дыма, на мой взгляд, неизмеримо прекраснее, чем крепостная башня с горделиво реющим над ней, но недолговечным флагом. Шум бьющих по воде пароходных плиц – самая сладостная для меня музыка, и для моего слуха гудок железного коня прекраснее ржанья холеной кавалерийской лошади.