Мои мышцы напряглись в предвкушении, спина покрылась испариной. Не знаю, почему я так нервничал. Это было не беспокойство или дискомфорт, а нешуточное волнение. Я вытер пот, выступивший над верхней губой, о футболку.
Что мне делать с ребенком? Меня не покидали сомнения, что между нами вряд ли возникнет хоть какая-то связь. Разница в возрасте, вероятно, помешает мне найти общий язык с сестрой.
К тому же она девочка. Как я должен вести себя с девочкой?
К счастью, пройдет еще много времени, прежде чем она начнет осознанно общаться с кем-либо.
Но данный факт меня отчасти угнетал. Мэдок и даже Джекс, несомненно, быстро научатся играть с ней, разговаривать, а я никогда не отличался умением развлекать людей, не говоря уже о способности их терпеть.
Но я хотел, чтобы мы сблизились. Просто понятия не имел, каким образом этого добиться.
Мэдок написал, что маму поместили в седьмую палату. Дорога до Чикаго заняла у нас почти час из-за пробок и поисков места на больничной парковке, поэтому сестренка уже появилась на свет. Мэдок и Фэллон, уехавшие раньше нас, тоже были тут.
Я не постучал. Но, ворвавшись в палату, остановился, когда увидел Мэдока, стоявшего у кровати моей матери с младенцем на руках.
— Мне первому удалось ее подержать, — дразнящим тоном сообщил он. —Извините.
Судя по широченной улыбке на его лице, мой друг ни капли не сожалел. Я уставился на туго спеленутый розовый сверток немногим больше багета, который он держал в своих больших руках, и пытался осознать тот факт, что смотрел на свою сестру.
Ее едва можно было разглядеть в ворохе пеленок.
Тэйт стояла сбоку от меня, а я чувствовал на себе мамин взгляд. Обойдя нас, Джекс подошел к Мэдоку.
— Привет, Куинн Карутерс, — произнес он нараспев и осторожно положил руку ей на головку.
Мэдок, уже влюбившийся в нашу сестру, смотрел на нее с благоговением, пока Джекс нависал над ним сбоку. Ему явно не терпелось взять малышку на руки.
Не знаю, почему я чувствовал себя третьим лишним. Я бросил взгляд на маму, терпеливо наблюдавшую за мной.
— Все ее братья, — напомнила она; ее глаза убеждали меня подойти ближе, чтобы лучше рассмотреть ребенка.
Сделав глубокий вдох, я подошел к Мэдоку с другой стороны и опустил взгляд на кроху, которая уже заставила мои колени подкоситься.
— Разве она не идеальна? — спросил Мэдок, вытянув руки перед собой и приподняв ее, чтобы мы все увидели.
И тут внутри меня все оборвалось.
В груди образовалась сотня трещин, в руках начало покалывать, я ощутил практически непреодолимое желание взять сестру на руки.
Она спала; ее блестящие веки скрывали глаза, поэтому я не мог определить их цвет, но вся ее кожа имела красноватый оттенок, свидетельствовавший о том, что сегодня ей пришлось пройти нелегкое испытание.
Пухлые младенческие щечки казались такими мягкими и хрупкими, носик был не больше ногтя на моем мизинце, а между приоткрывшимися губками образовалась щелочка треугольной формы, пока она дышала. Все это... каждая мелочь, похоже, находила отклик в моем сердце. Не удержавшись, я протянул руку и вложил свой палец в ее кулачок.
Как это возможно: быть настолько маленькой?
Тонкие как спички, крохотные пальцы ухватились за меня. В горле образовался ком; я попытался сглотнуть его, только все никак не получалось.
— Мы твои братья, малышка, — проворковал Джекс.
— Ага. — Мэдок хохотнул. — Ты серьезно влипла.
Все засмеялись, пребывая в эйфории после прибавления в семействе, а я как будто падал. Край одеяльца сдвинулся, из-под него показались ее крошечные ступни.
— Господи, она такая маленькая, — выдохнул я изумленно, потом посмотрел на мать. — Мам, я...
Она плакала, слезы катились по ее лицу. Мне моментально стало стыдно, что я не подошел к ней сначала.
— С тобой все в порядке? — спросил, безуспешно пытаясь вырваться из хватки кулачка Куинн.
Улыбнувшись, мама тряхнула головой.
— Я на седьмом небе. Более идеальной картины я бы и представить не могла, —уверила она и снова заплакала, наблюдая за Мэдоком, Джексом и мной. Джейсон, вид у которого был тоже взъерошенный, прижал ее к своей груди.
— Она будет блондинкой, — отметил он, имея в виду свою новорожденную дочь.
— Почему ты так думаешь? — полюбопытствовал Джекс.
— Потому что у нее почти нет волос. Мэдок родился таким же.
Фыркнув, мой друг недовольно посмотрел на своего отца.
Я положил руку на голову Куинн, восхищаясь тем, насколько идеально она уместилась в моей ладони. Почувствовав на себе взгляд Тэйт, поднял взгляд. Девушка смотрела на меня с улыбкой в глазах.
— Хочешь подержать малышку, Джаред? — спросила мама.
— Не думаю, что... — начал я, качая головой.
Но Мэдок вручил мне сестру, даже не дослушав. Подняв руки, я ощутил, как они дрожат, хотя она была практически невесомая.
— Ох, черт. — Я резко выдохнул.
— Следим за выражениями, — едва слышно пробормотала мать.
Мэдок отпустил малышку, медленно положив ее головку на сгиб моего локтя. Меня охватил страх, что я не смогу удержать ее. Еще ни разу в жизни не испытывал подобного чувства.
Я сдвинул брови, изучая каждый миллиметр ее милого личика.
— Она такая крошечная, — произнес себе под нос.
— Вырастет, — сказал Джекс, выглядывая из-за моего плеча.
Не веря, что когда-то был таким же маленьким, я покачал головой.
— Такая беззащитная...
Тэйт наконец-то подошла ко мне и поцеловала Куинн в лоб.
— Девочка, у которой братья вы трое, беззащитной никогда не будет. — Она засмеялась.
Внезапно у меня в груди все перевернулось. Ротик сестры открылся, она зевнула, и, черт побери, я чуть не умер. Ну разве возможно стать еще очаровательней?
Я рассмеялся, чтобы не заплакать.
— У меня такое ощущение, будто сердце разрывается, и я не знаю почему. Какого черта?
— Это любовь, — послышался голос моей матери. — Твое сердце не разрывается. Оно растет.
Тэйт обняла меня за талию и положила голову мне на плечо. Мы вдвоем любовались Куинн.
Нагнувшись, я нежно поцеловал сестру в щечку и вдохнул ее младенческий запах.
Боже, я просто жалок.
— Моя очередь, — выпалил Джекс, встряв между нами.
Я неохотно отдал ее, с осторожностью поддерживая головку. Меня немного пугало нежелание с ней расставаться.
Черт, мне была ненавистна даже мысль об отъезде из Шелберн-Фоллз.