– Никто, естественно, не звонит из Лондона и не диктует, что можно, а чего нельзя. Так грубо мог действовать разве что Геббельс или Рэндольф Херст, но сегодня? Нет, если сегодня кто-то хочет что-то убить молчанием, он просто заполняет информационное место в СМИ чем-то другим, предпочтительнее всего пустяками и мелкими событиями, оправдываясь тем, что люди хотят читать именно это. А мы должны давать то, что люди хотят читать, в противном случае мы потеряем рейтинг и рекламные площади и погибнем в беспощадной конкуренции, все ясно, нет? И уже никто не узнает, что в Африке идет война, что существует в мире голод и такие-то и такие политические мнения. – Он двигал свой стакан по поверхности мраморного столика. – Все знают, какие темы там, наверху, якобы считаются деньгоносными и обеспечивающими рекламу, а какие нет. И если кого-то увольняют, для этого всегда находится хорошая нейтральная причина, формальный повод. Но любому ясно, что в действительности увольняют того, кто не нравится хозяевам в Лондоне.