— «...При...морской... о-бластной комитет... социалистов... ре-лю-ци-не-ров...», — читал матрос по складам, изредка взбрасывая на Мечика колючие, как бодяки, глаза. — Та-ак... — протянул неопределённо.
И вдруг, налившись кровью, схватил Мечика за отвороты пиджака и закричал натуженным, визгливым голосом:
— Как же ты, паскуда...
— Что? Что? — растерялся Мечик. — Да ведь это же — «максималистов»... Прочтите, товарищ!
— Обыска-ать!
Через несколько минут Мечик — избитый и обезоруженный — стоял перед человеком в островерхой барсучьей папахе, с чёрными глазами, прожигающими до пяток.
— Они не разобрали... — говорил Мечик, нервно всхлипывая и заикаясь. — Ведь там же написано — «максималистов»... Обратите внимание, пожалуйста...
— А ну, дай бумагу.
Человек в барсучьей папахе уставился на путёвку.
Под его взглядом скомканная бумажка как будто дымилась. Потом он перевёл глаза на матроса:
— Дурак... — сказал сурово. — Не видишь: «максималистов»...
— Ну да, ну вот! — воскликнул Мечик обрадованно. — Ведь я же говорил — максималистов! Ведь это же совсем другое...
— Выходит, зря били... — разочарованно сказал матрос. — Чудеса!