«Хозяина» оберегают от... «Тень невидимки»

«Хозяина» оберегают от любой информации, которая может вызвать его неудовольствие. Ну, и чтобы свою голову сохранить. Такова наша, испокон века, традиция. А то, не дай боже, узнает батюшка-царь про какие-нибудь народные волнения или казнокрадство в своем окружении, осерчает и голым задом на кол посадит! А это больно.

Вот и строят у нас потемкинские, с хлебом-солью и счастливым населением, деревни. Раньше так было, и теперь. Прежде с крашеными заборами, теперь со свежим, вчерашней выпечки, асфальтом. Везут по деревням самодержца, проводят окрест, к народу допускают, который ликует и благодарит батюшку-царя за счастливую жизнь и ручки целует. И все довольны. Самодержец, что народ свой увидел, и народ, который полушку по-легкому срубил.

Как следствие, «Первый» обо всем узнает последним. Нередко уже на эшафоте, под топором палача. Видит толпы злобных зевак, пришедших полюбоваться, как их государю башку сносить будут, прозревает и вопрошает: а где те поселянки в кокошниках и парубки белозубые, что за счастливую жизнь меня благодарили? Отчего подле эшафота такие несимпатичные рожи? И почему меня мой народ не спасает, он ведь меня так сильно любит? А нет того народа и не было никогда. И летит голова с плеч долой. И все ликуют!

Новоиспеченный самодержец на престол восходит и новой челядью вкруг себя огораживается, аки частоколом. От народа своего, который всегда не симпатичный, неблагодарный, опасный и государя-батюшки недостойный. Бяка — народ!

Так и живут — сверху государь, снизу народонаселение. А между ними, прокладкой, холуи господские, которые колебания снизу гасят, мягкой периной под верхи подстилаясь и сладкими сказками их убаюкивая, — про урожаи невиданные, успехи запредельные, про силу нашу могучую, какую никаким ворогам не сокрушить.