- Послушайте, я просто должен это сказать, - произнес молодой Киттредж; он едва мог поднять на меня глаза. - Конечно, я вас не знаю, и я понятия не имею, кем на самом деле был мой отец. Но я прочем все ваши книги и вижу, что вы делаете в книгах. Вы изображаете все эти сексуальные крайности так, как будто они нормальны, вот, что вы делаете... Вы создаете персонажей сексуально "отличающихся", как вы бы сказали, или дефективных, как я бы сказал, и ждете, что мы будем им симпатизировать или жалеть их или вроде того.
- Да, примерно это я и делаю, - сказа я.
- Но то, что вы описываете, неестественно! - вскричал сын Киттреджа. - Понимаете, я знаю, что вы такое, и не только по вашим книгам. Я читал, что вы рассказываете о себе в интервью. И то, что вы есть - это не естественно, вы не нормальный!
...
- Вы бисексуал, так? - спросил меня сын Киттреджа. - И что, вы думаете это нормально, или естественно, или достойно сочувствия? Вы играете с двух рук! - заявил он, открывая входную дверь; слава богу, теперь все видели, что он наконец уходит.
- Милый мой мальчик, - жестко сказал я молодому Киттреджу, точно так же, как когда-то резко и проникновенно обратилась ко мне мисс Фрост.
"Милый мой мальчик, пожалуйста, не вешай на меня ярлыков, не заноси меня в категорию, пока не узнаешь меня", - сказал мне тогда мисс Фрост; я не забыл ее слов. Стоит ли удивляться, что именно это я и сказал молодому Киттреджу, самонадеянному сыну моей бывшей немезиды и запретной любви?