Каждый месяц для женщины — новое поражение воли. Некогда менструацию называли «проклятием» (curse), подразумевая грехопадение Евы и изгнание из Эдема, обрекшее женщин на мучительные роды. Подавляющее большинство культур древности окружало менструирующих женщин ритуальными табу. И поныне ортодоксальные иудейки очищаются от менструальной «нечистой» крови в ритуальной купели — мик-ве. Женщины несли символическое бремя человеческих несовершенств, бремя природной основы человека. Менструальная кровь — пятно, знак первородного греха, грязь, которую призвана смыть трансцендентальная религия. Продиктовано ли такое отождествление обыкновенной фобией, простым женоненавистничеством? Или быть может, и в самом деле в менструальной крови есть что-то жуткое, оправдывающее окружающие ее табу? Я утверждаю, что не менструальная кровь как таковая, каким бы безудержным ни был этот кровавый поток, потрясает воображение, а скорее выводимый с кровью белок, отторгаемая часть матки, плацентарные медузы женского моря. Это хтоническая матрица места нашего зарождения. Мы испытываем эволюционное отвращение к слизи, к нашему биологическому истоку. Женщина каждый месяц обречена представать перед бездной бытия и времени, и эта бездна — она сама.